Улыбнувшись, Назар надавил на звонок. В этом что-то есть, когда тебя встречает любимая женщина. Дверь открылась, и на пороге предстала Нина, державшая в правой руке длинную деревянную ложку. В сиреневом халатике со стягивающим талию узким пояском, в глубоких мягких тапочках на босу ногу, она походила на типичный образчик хранительницы домашнего очага.

– Назар, уже почти все готово, через пять минут сядем за стол, – защебетала Нина.

Назар подошел ближе и, обхватив её за талию, притянул к себе. Высокая девичья грудь уперлась ему в грудную клетку, взволнованно, чуток поднявшись, вызывала желание. Беззастенчиво он заглянул в глубину халата, именно туда, где, сплетаясь, затерялась длинная золотая цепочка с крохотным крестиком.

– Ну отпусти, Назар, – вяло запротестовала девушка. – У меня картошка с грибами горит.

Назар продолжал притягивать девушку к себе, все более распаляясь. От нее шел жар, как от печки. Вот они, преимущества совместной жизни: едва пришел, а обед уже подан; пальцем поманил, и баба легла под бочок. И не нужно бегать куда-то по хатам, чтобы провести приятный вечерок.

– А ты красивая, – произнес Назар, не отрывая взгляда от широко распахнутых глаз.

Назар Черный предпочитал именно такой тип женщин: среднего росточка, худощавых, с хорошо развитой грудью. Единственное, что её отличало от других брюнеток, так это зеленые глаза. Не болотные, не серо-травяные, а именно зеленые, каким бывает разве что изумруд. Весьма редкое явление у смуглых женщин.

– А ты только сейчас это заметил? – негромко спросила Нина. Уже твердо, решительно отбиваясь от его натиска, добавила: – Ну пусти же, а то без ужина останемся! – И, явно извиняясь за свою неуступчивость, добавила: – Потом... Давай поедим сначала.

– А что у нас на ужин? – потирая руки, прошел в комнату Назар.

– Грибы с овощами. Помню, ты как-то говорил о том, что очень любишь это блюдо. Вот я и решила приготовить.

Назар шумно втянул ноздрями воздух:

– Не сомневайся, у тебя получилось.

– Мой руки и к столу! – сказала Нина и шмыгнула на кухню.

Назар довольно улыбнулся. Это была команда, которой хотелось подчиниться.

* * *

– А вот и он, – негромко сказал Второй, показав взглядом на подъехавшую бежевую «десятку».

На мгновение осветив ожидавших фарами, легковушка медленно въехала во двор и остановилась около подъезда. Еще через минуту из нее вышел худощавый мужчина и, захлопнув двери, проворно устремился в сторону подъезда.

Мышеловка захлопнулась. Карась внимательно вслушивался в свои ощущения: ровным счетом ничего похожего ни на волнение, ни тем более на возбуждение. Все это у него уже было, и не однажды, а потому крах чужой судьбы не вызывал ни милосердия, ни какого-то сочувствия. Интересно, а к собственной смерти он отнесся бы столь же равнодушно? Подсказки не было.

Ну и ладно!

– С кем он живет?

– С бабой какой-то, – отвечал Второй.

– И как она?

– Ничего так, – мечтательно протянул Второй. – В теле бабенция, есть за что подержаться.

– Ладно, не будем тянуть время, – сказал Антон. – Пойдем! С замком справишься?

– Я уже проверил, замок несложный, – отвечал Второй, идя следом. – Взял что нужно.

– Вот и отлично, – одобрительно кивнул Карась.

– Я вот что хотел сказать, – чуток замялся Второй. – Она очень красивая баба, может, не стоит её?

Антон приостановился, внимательно посмотрел на помощника: прежде подобной сентиментальности за ним не наблюдалось.

– Посмотрим по ходу дела, – пообещал он и пошел дальше.

– А духан-то какой, – шумно вдохнул парень. – Сразу чувствуется, что грибами пахнет, я их с детства уважаю.

– Какой он масти? – перебил Карась, приостановившись на лестнице. – Из воров?

– Я тут пробил про него... До законного не дотянул малость. Положенец. Пользуется уважением. На толковище трижды был палачом. Отлично владеет ножом.

– Это я уже заметил.

– На чалке входил в пристяж законного, следил за мужиками.

– Сейчас тоже под кем-то ходит.

– Скорее всего.

– Вот сейчас и выясним, под кем именно, – остановился Карась у двери.

– А грибочками-то из-за этих дверей прямо-таки потягивает, – негромко заметил Второй, извлекая связку ключей.

Уже шагнув к двери, Карась ощутил полное спокойствие, он как будто бы переродился. Так с ним случалось всегда при принятии серьезных решений. В него как будто бы вселялся совершенно другой человек, способный действовать абсолютно бесстрастно и лишенный каких бы то ни было эмоций. Сейчас он просто переродился в живую машину, созданную для исполнения приказа. Неожиданно в их деле появились новые действующие лица, способные разрушить столь тщательно спланированную операцию, а потому помеху нужно устранить. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

– Давай, – скомандовал Карась.

Выбрав из связки нужный ключ, Второй вставил его в замочную скважину. Обычно на вскрытие замка Второй тратил не более минуты, в этот раз удалось уложиться за тридцать секунд, словно ключ был родным. «Очень неосторожно с вашей стороны, господин вор, могли бы укрепить дверь чем-нибудь более надежным».

Карась неслышно вошел в квартиру. Следом расторопно юркнул Второй, вполне оправдывая свою кличку, и тщательно прикрыл за собой дверь. Из кухни раздавались голоса: басовито – мужской и сдержанно, очень понимающе – женский.

Разговор вдруг оборвался, и в коридор тотчас шагнул худощавый сухопарый мужчина.

Карась, сунув руку в карман, внимательно наблюдал за хозяином. На него смотрели спокойные строгие глаза: ни страха, ни удивления в них не было, будто они невзначай столкнулись где-то в общественной уборной. Глянули друг на друга два неизвестных человека, да и разошлись. В нем не было ничего такого, что могло бы указывать на палача. С первого взгляда понятно, что зек, за плечами которого немалый срок. Нелегкие испытания выдавал взор, настороженный и пытливый. Но больше ничего такого, что могло бы указывать на его кровавую сущность: ни пятен крови на белой незаправленной рубашке, ни злобного оскала, ровным счетом ничего зловещего.

Его встретил взгляд больше удивленный, чем испуганный.

– Кто вы такие, что вам здесь надо? – в голосе отчетливо послышалась жесть.

Вопрос был задан обыкновенно: никаких повышенных интонаций, ровным счетом ничего такого, что могло бы указывать на откровенный страх. Задан вопрос так, как если бы они забрели в чужой огород, вот сейчас смутятся и отправятся восвояси.

Из кухни вышла женщина приятной наружности. Увидев в коридоре незнакомых людей, она застыла. Красивое личико перекосилось, потеряв значительную часть своего очарования, а из полуоткрытого рта готов был сорваться вопль ужаса. Единственное, что её сдерживало, так это уверенность, с которой держался Назар Черный.