– Ступай.

На следующий день мать приказала дочке:

– Как придешь с занятий, иди к деду, газету ему почитай. Он вчера сказал, что от твоего присутствия ему стало легче.

Галина привыкла слушаться маму, та после смерти мужа стала единственной кормилицей семьи, с утра до ночи сидела в загсе, которым заведовала, боялась потерять хорошее место. Девочка стала проводить время с дедушкой, а вот Веня к старику старался не заходить. Если мать выговаривала сыну: «Имей совесть, поговори с дедом, ему скучно», то юноша отвечал: «Да, да, сейчас». И на том все завершалось.

Властная Виктория, которая воспитывала детей с помощью крика и затрещин, потеряла свое влияние на Вениамина, он вырос. Мать хотела, чтобы сын стал доктором, а он вопреки ее воле отнес документы в вуз, где готовили киноактеров. И, о удивление, его туда приняли. Виктория разозлилась на непослушное чадо и заявила:

– Мне еще пять лет тебя кормить? Решил, что я всю жизнь ломаться буду, лентяя содержать? Раз школу окончил, изволь деньги в семью приносить!

Веня счел ее требование справедливым и стал работать после занятий уборщиком в парикмахерской. Драя полы, парень смотрел на мастеров, потом сам попробовал себя в роли цирюльника. Неожиданно выяснилось, что у него талант. Студент стал ходить по домам, оброс клиентурой. Он помогал матери, отдавал ей почти весь заработок, выносил мусор, мыл деда, переодевал его. Но общаться с ним не желал.

Как-то раз брат увидел, что Галя выходит из комнаты старика, и поинтересовался:

– Уже не боишься его?

– Нет, – удивилась та, – дедушка не страшный, я читаю ему газеты, он молчит.

Веня скорчил рожу:

– Ничего, скоро заговорит. Как начнет воспоминаниями упиваться, принимайся кашлять и чихать. Тогда он тебя выгонит, очень за свое здоровье боится, не хочет заразиться.

– Хорошо, – пробормотала девочка, она не поняла, почему Веня дал ей столь странный совет.

Иногда к деду приходили друзья. Имен их Галя не знала, они обращались друг к другу по фамилии. Девочка запомнила, что один Леонтьев, другой Герасимов, остальные в ее голове не удержались. Они заходили иногда поодиночке, но чаще вдвоем, приносили бутылку, закуску, сидели несколько часов и уходили. Приятели и дед жили в одном доме, правда, в разных подъездах. У них были семьи, дети, внуки, но общих праздников они никогда не устраивали, вместе ничего не отмечали.

Однажды, незадолго до Седьмого ноября, дед крикнул из своей комнаты:

– Галька, а ну свари мне картошки!

Внучка попросила:

– Можно через десять минут?

– Чем таким серьезным ты занимаешься, если не можешь отвлечься? – разозлился старик.

– Заголовок пишу красивый для классной стенгазеты, – объяснила Галя, – герои Гражданской войны. Мы к празднику всегда такую выпускаем.

Дедушка неожиданно заинтересовался:

– Ишь ты! Чьи фамилии упоминаешь?

– Книга такая есть, – ответила Галя, – из нее их беру. В ней рассказывается о подвигах.

– Дай поглядеть, – скомандовал Павел Николаевич.

Внучка принесла том. Старик его полистал и швырнул на пол.

– Вранье. Не герои они вовсе, вот мои товарищи – да. Но только мы живы, а чтобы тебя признали героем, надо помереть. А тех, о ком в дурацкой книге рассказано, убили по их же глупости. На этого глянь!

Старик ткнул пальцем в одно фото.

– Вот уж понаписали! Погиб, сражаясь с белогвардейцами, когда собирал разведданные. Ха! Ванька к кухарке пошел ночью, не терпелось ему. Говорил я дураку: «Не лезь туда, в деревне белые, сиди тихо. Потом с бабой повеселишься. Утром беляков выгоним и делай что хочешь». Ан нет! Идиот никого не послушал, в окно к поварихе залез. Думал, там его шлюха спит, а в комнате оказался офицер. Он Ваньку пристрелил. Наш командир скумекал: если узнают, зачем парень в дом, набитый белогвардейцами, залез, то старшему в группе… оторвут, и живо доложил наверх, что отправил Коломенского в разведку и он геройски погиб.

Галя открыла рот.

– Дедушка, ты знал Ивана Сергеевича?

– Да и остальных, кто в книге упомянут, тоже, – рассмеялся всегда угрюмый дед. – Писателя, который ее сочинил, тоже. Мы все вместе служили в Гражданскую, а потом в НКВД работали. Писака слабак, два раза на расстрел сходил, потом заболел. Слишком грамотный был, стишки строчил про любовь. Его отправили в газету работать, потом он писателем стал. Но мы с ребятами знали: здоров прозаик, как молодой бык. Он кого-нибудь расстреляет, потом в лес подальше уйдет и плачет. Жалко ему врагов народа было, не герой он вовсе, а те, о ком он настрочил, – дураки. Вот мы с парнями…

Из уст старика полился рассказ. Он пустился в страшные воспоминания. Почти сразу Галю затошнило. Сколько времени Павел Николаевич вещал о том, как с товарищами убивал мужчин, женщин, детей, она не знала. Когда старик устал и заснул, девочка выползла в коридор и прислонилась к стене. Матери дома не было, из своей комнаты вышел Веня.

– Цыпа-дрипа! – сказал он. – Кровопийца нашел новую слушательницу? Предупреждал я тебя: чихай, кашляй. Почему не послушалась?

– Забыла, – заплакала Галя. – А он правда все это делал?

Брат кивнул.

– Дедушка большевик, – зашептала Галя. – Владимир Ильич детей любил, елку им наряжал. Павел Николаевич должен был себя вести как Ленин. Я тебе не верю. Дед заболел, он бредит.

Вениамин обнял сестру.

– Никому ни гу-гу о том, что от старика услышала. Вести себя как Ленин? Может, он хорошо относился к малышам, но только к рабоче-крестьянским. Дворянских велел убивать.

– Нет, нет, – затряслась Галя, – ну нет же.

Вениамин увел сестру в свою комнату.

– В России был царь, знаешь?

Сестра кивнула.

– Большевики совершили революцию, – продолжал Веня. – Куда Николай Второй делся?

– Уехал, наверное, – предположила Галя.

– Нет, царя по приказу Ленина убили вместе со всей его семьей, – объяснил брат, – с женой, дочерьми, горничной, поваром, врачом и камердинером. У царя был тяжелобольной сын, он еле ходил. Его тоже расстреляли, мальчику тогда исполнилось тринадцать лет.

– Откуда ты все это знаешь? – ахнула Галя.

– Радио одно слушаю, – объяснил брат, – не советское.

– Не мог Ленин так поступить! – стояла на своем сестра.

– Мозг включи, кто, кроме него, мог такой приказ отдать? – спросил Веня. – Дед с товарищами много людей убили, потому что не все хотели признавать советскую власть. Они бандиты, брали у мертвых что подороже, грабили их дома. Откуда у нашей матери все ценности?

– Что? – шарахнулась в сторону Галя.