— Эльфы страшно неопрятны, — заметил брат Айден. — Думаю, потому, что медовухой злоупотребляют.

— А еще ветки и сучья можно использовать в качества факелов, — посоветовал бард. — Не забывайте проверить, в какую сторону идет дым. И никогда не ходите в туннель, где воздух неподвижен.

— Там либо тупик, либо логово накера, — пояснил брат Айден. — Если земля начинает тебя засасывать, это дурной знак.

— А что такое накер? И как земля может засосать? — воскликнул Джек.

Ему снова не ответили. Бард рылся под овчинами и запасными плащами: по-видимому, он по приходе в крепость спрятал туда что-то ценное.

«Очень на старика похоже», — подумал Джек.

Где бы тот ни оказался, он вечно собирает травы, какие-то камушки, палки и зелья. На взгляд кого другого — никчемный мусор, но в руках Барда это все вибрировало сокрытой силой. Джек пытался перенять у учителя его умение, но пока не слишком-то преуспел.

Пега между тем упаковывала овсяные лепешки и мехи с сидром в дорожные мешки. У нее самой был плетеный кошель с разными полезными сокровищами, например свечой, что мать отдала ей на обряде добывания огня. Пега не расставалась со своим добром ни днем ни ночью.

Интересно, а догадывается ли мать, что с ними происходит, размышлял Джек. Он знал: Алдита умеет узнавать о событиях, всматриваясь в миску с водой. Бард называл это искусство «ясновидением», но с его помощью якобы можно уловить разве что намеки да отголоски. Когда Джек был в Ётунхейме, мать увидела мальчика в окружении пчелиного роя. Однако место и время оставались неясны. Скажем, Хейде открылось, как Олав Однобровый умирает в темном лесу, хотя погибнуть ему суждено было в безлесной долине, в битве с тролльим медведем.

Мешки казались удручающе огромными, но Джек полагал, что в туннеле они придутся куда как кстати. От Брута помощи никакой не было. Раб мурлыкал себе под нос веселую песенку да отбивал ритм пальцами на коленях. Джек мысленно взял на заметку позже нагрузить его мешками под самую завязку.

— Думается, вы достаточно юны, чтобы не поддаться очарованию эльфов. — Бард нахмурился. — Занятно, но в этой единственной области дети сильнее взрослых. Они не так легко подпадают под власть иллюзий, а эльфы, превыше всего прочего, мастера иллюзии. Вот почему они никогда не выходят в свет дня. Тени, туман, лунный свет… вот их естественная стихия.

— Ты словно бы их недолюбливаешь, — заметил Джек.

— Отчего ж… люблю, — возразил старик.

Взгляд его блуждал где-то далеко, словно Бард вглядывался за пределы серых стен крепости в иные пределы, о которых оставалось только гадать.

— Тогда что с ними не так? Кто вообще такие эльфы?

Джек полагал, что и этот его вопрос останется без ответа, но, как ни странно, на сей раз отозвался брат Айден.

— Давным-давно, — начал он, устраиваясь поудобнее, как всегда, когда собирался рассказать длинную, увлекательную историю, — давным-давно эльфы были ангелами.

Пега резко выдохнула. Джеку же вдруг показалось, что мир пошатнулся. Эльфы были ангелами? Отец всегда причислял их к демонам — созданиям, внушающим ненависть и страх.

— Это случилось в начале мира, — рассказывал монашек. — Адама и Еву изгнали из рая за то, что они вкусили от древа познания. Тяжкая участь выпала им, бедным грешникам. Если прежде стоило лишь протянуть руку и они снимали с древес медовые соты, то теперь они трудились от зари до темна. Их мучили зимние холода и летний зной. Ветра-суховеи иссушали их урожаи, дожди поражали скотину болезнями. А самое страшное — один из их сыновей убил другого.

— Это были Каин и Авель, — сообщила Пега.

Девочка никогда не упускала возможности послушать брата Айдена.

— Да, милая, — подтвердил монах. — Однако ж Господь не вовсе позабыл Своих детей. Он давал им добрые советы и внимал их молитвам. К несчастью, у Него началась смута в собственном доме.

— На Небесах то есть, — довольно подсказала Пега.

— Помолчала бы ты: пусть брат Айден рассказывает, — одернул ее Джек.

— Самым прекрасным и славным среди ангелов был Люцифер. Его снедала зависть: он хотел единолично царить в Небесах — и восстал против Бога.

— Вот уж не думал, что такое возможно, — промолвил Джек.

— Разумеется, невозможно, — подтвердил брат Айден. — Любому дураку известно, что Господь всемогущ; ну так Люцифер был полным идиотом. Он набрал себе армию таких же идиотов и попытался захватить власть.

История совершенно заворожила Джека: мальчуган слышал ее впервые. Да эти ангелы — все равно что орда викингов. Только, конечно же, Господь — совсем не то что Один.

— И что же было дальше? — нетерпеливо спросил он.

— Битва закончилась очень быстро, — продолжал брат Айден. — Люцифера и его сторонников навечно низвергли в ад, и, полагаю, добрые ангелы закатили пир по случаю победы. Порядок был восстановлен; осталось лишь одно маленькое затрудненьице.

Пега внимательно слушала, а сама между тем упаковывала всякую всячину для путешествия. Укроп, шалфей и тимьян рядками уложила в сверточек, вместе с обломком каменной соли. А корзинку наполнила рыбой и сушеной морской капустой.

— Я в деревне как раз эту историю и записывал, — промолвил брат Айден. — Дай мне Боже вернуться и ее закончить. Так вот: были злые ангелы, последовавшие за Люцифером, и мудрые ангелы, что остались верны Господу. Но была еще и третья группа: ангелы, не примкнувшие ни к той ни к другой стороне. «Мы лучше выждем и посмотрим, чем дело закончится, — говорили они. — Мы же ангелы, мы — выше таких пустяков, как война». Они не сознавали, что прямой долг ангелов — примкнуть к стороне добра. Приспособленцам в Небесах не место.

В узкое оконце длинной алой полосой струился закатный свет. Солнце садилось. Все обернулись посмотреть. А Джеку не давала покоя мысль о провале, разверзшемся на месте источника Святого Филиана.

«Внизу темно, как в брюхе у Сатаны, — сказали те, кто осмотрел место. — Там целая армия пройти сможет».

Интересно, суждено ли им снова увидеть солнышко…

— Когда же война закончилась, — продолжал между тем брат Айден, — Господь призвал эту третью группу к Своему трону. «Прочь с Небес, вы, теплохладные трусы, — рек Он. — Через свою нерешительность вы утратили души. Однако ж, поскольку вы не восстали противу Меня с оружием, Я явлю вам милость. Вы станете жить среди Моих детей на земле и не будете низвергнуты в ад. Жизнь ваша будет долгой и великим — могущество, но ваша дорога в Небеса окажется трудна и терниста. У Моих смертных детей души есть, а вот вам придется самим создать себе душу через страдания и добрые дела». На том теплохладных ангелов сбросили вниз, и полетели они к земле, кружась, точно осенние листья. И упали они на луга, и в грязь и слякоть, и в реки. И лишились они своего пышного убранства. И крыльев у них не стало. И хотя по-прежнему были они прекраснее рассвета, они ощущали себя безобразными уродцами — в сравнении с прежним своим обликом. Скорбя и горюя, укрылись они в полых холмах, подальше от людских глаз, и там отстроили себе чертоги.