— Значит, вот откуда взялись эльфы, — промолвила Пега. Она уже покончила со сборами, но ее руки к праздности не привыкли: она деловито собирала разбросанную с ночи солому в одну аккуратную кучу. — Но ведь даже полупадшие эльфы наверняка счастливы.

— Не то чтобы, — возразил монашек. — Эльфы живут долго, предаваясь бессчетным наслаждениям, но истинная радость им недоступна. В конце концов они истаивают, как радуга с приходом ночи, и не попадают ни на Небеса, ни в ад.

— Равно как и жизненная сила не принимает их в себя, чтобы в один прекрасный день они возродились заново, — добавил Бард. — Мы, барды, знаем немало историй про эльфов, но все они утверждают, будто эльфы давным-давно вышли из животворящего потока. Они — только тени, прекрасные тени. Головокружительно прекрасные…

Старик вздохнул.

— Чтобы обрести душу, эльфам нужно испытать на себе страдания человеческие: голод, недуг, боль и смерть, — продолжал между тем брат Айден. — Причем такой выбор можно сделать не иначе как добровольно. Принудить эльфов никто не может. Но даже тогда эльф, скорее всего, потерпит неудачу: ведь ему еще следует совершать добрые дела. А доброта эльфам чужда от природы. Эльф пройдет мимо тонущего ребенка и даже не подумает подать ему руки.

— Минутку, — промолвил Джек: ему в голову только что пришла нежданная мысль. — Брут сказал, что Люси — из дивного народа. То есть это значит…

— Боюсь, что да, — кивнул брат Айден. — Я давно это подозревал. Когда я видел, как она танцует на лужайке, когда я сравнивал ее с другими деревенскими детьми, я понимал, что с происхождением ее не все так просто. А теперь я вполне уверен. Владычица Озера не забрала бы с собой смертное дитя.

Внезапно все встало на свои места. Люсино себялюбие, нежелание считаться с чувствами других, даже безумные фантазии — все это вполне объяснимо, если Люси эльф, а не человек.

— Вот, значит, почему она такая несносная, — размышляла вслух Пега.

— А как мне заставить Владычицу Озера отпустить Люси? — спросил Джек, живо представляя себе, как мать горюет на ферме одна-одинешенька. Ее родная дочь потерялась, приемное дитя ее знать не желает. А если Джек не отыщет Владычицу Озера, так и отец, чего доброго, домой не вернется.

— Здесь тебе поможет Брут, — пообещал Бард, словно читая мысли мальчика. — Он обладает редкими талантами.

— Это точно! Умеет кататься по земле и пускать газы.

— Ну полно, полно. У него просто не было возможности показать, на что он способен.

Джек с отвращением оглядел Брута: тот сидел на корточках, точно огромная, неопрятная псина. Раб просто-таки задыхался от восторга: его берут в поход!

«Если нам и впрямь повстречается дракон, надеюсь, Брут ему придется в самый раз, чтобы червячка заморить», — с неприязнью подумал мальчик.

— Что до оружия, Бруту пригодится вот это, — промолвил Бард.

Старик пошарил в сундуке с постелями и вытащил на свет длинный, перевязанный веревкой сверток. В нос Джеку ударила волна кисловатой вони. Брат Айден и Пега отшатнулись.

— Клянусь Владычицей, как тебе удалось его отыскать?

— Да порылся тут и там, вот и нашел. Не разворачивай до поры, — предостерег старик. — Иффи искал его все эти годы: стены простукивал, проверяя, нет ли где тайников, и все такое. Королева, твоя мать, была мудрой женщиной. Она знала: о свинарнике Иффи ни за что не подумает.

— Что это? — недовольно буркнул Джек.

Бард обращался к рабу с явным уважением, что мальчика несказанно злило.

— Тсс! Еще не хватало привлечь внимание стражников!

Действительно, в этот самый момент и подоспела стража. Солдаты, топоча, ворвались в комнату и грубо приказали Джеку, Пеге и Бруту выходить.

— Не обижайте их, — взмолился брат Айден.

Стражники недобро усмехнулись и бесцеремонно подтолкнули пленников к двери. Бард воздел посох — солома, служившая подстилкой, разлетелась во все стороны и закружилась в воздухе над головами солдат. Те разом перестали ухмыляться: ведь всем известно, что барды способны свести людей с ума, просто-напросто подув на пучок соломы.

— Поедешь со мной верхом, — проворчал предводитель стражи, дойдя до ворот.

Джек нахмурился. Мальчуган хорошо помнил, как ему связали руки и заставили бежать бегом за лошадьми всю дорогу до крепости. Но что толку таить обиду! По крайней мере, благодаря угрозе Барда с пленниками станут обходиться терпимо по пути до источника Святого Филиана.

Тьма быстро сгущалась. Не приглушенные сумерки приморского вечера, нет: ведь в воздухе не висело мягкой туманной дымки. Последние лучи солнца не запутывались в высоких перистых облаках: облаков не было. Ночь обрушилась на мир как удар топора. К тому времени, как маленький отряд добрался до плотного строя тисовых деревьев между крепостью и внешним миром, воцарился непроглядный мрак.

Непролазная живая стена деревьев протянулась в обе стороны. Сквозь эту преграду пройти можно было лишь через единственные железные ворота, что открывались в протяженный лиственный коридор. По дороге в Дин-Гуарди Джек был слишком потрясен, чтобы обращать внимание на окрестности. Кроме того, стоял белый день. А теперь единственным источником света служили тусклые фонари в руках у королевских стражников, и туннель казался бесконечным.

«Назад, а ну, назад!» — мысленно приказывал Джек смыкающимся ветвям.

Неподвижный, душный воздух застревал в горле. Более того, от скопления деревьев исходила явная враждебность.

«Думаете, вы тут главные, да, непоседы? — словно говорили деревья. — Мы тут были задолго до вас».

Ветка хлестнула Джека по лицу.

— А ну, прочь! — крикнул мальчик.

— Молчать! — приказал предводитель отряда.

А в следующее мгновение они вырвались на чистый ночной воздух. В безлунном небе переливались и мерцали тысячи звезд. Солдаты вполголоса заговорили друг с другом. По лицу Джека, там, где его ударило дерево, текла кровь.

— Что, не нравится, маленький чародей? — усмехнулся предводитель.

— Что это было? — спросил Джек, стараясь, чтобы зубы не стучали так громко.

— Изгородь. Лучше любой стены.

— Она защищает крепость? — продолжал Джек. Что угодно, лишь бы не молчать!

— Уж и не знаю, защищает ли. — Предводитель хрипло расхохотался. — Она держится на почтительном расстоянии от нас, а мы — от нее. Так было с незапамятных времен.

— Она выросла, когда Владыка Леса взял в осаду Старика-с-Луны, — донесся из темноты голос Брута.

— А тебе-то откуда знать, недоносок сопливый? — рявкнул предводитель.