— Вы не против, если мы поговорим в Зале моделей?

— Где хотите. Я здесь ни разу не была.

Судя по всему, мы попали в центральный зал клуба. В просторном помещении, где стояли сотни макетов парусников, принадлежавших членам клуба, глобусы и астролябии, а со стен и огромного камина свисали морские водоросли, была представлена вся история парусных судов.

— Чэпмен придет позже? — спросил Хойт, когда мы устроились в углу.

— Нет. Он занят другим делом. Есть новости о Даллесе?

— Увы, пока ничего. Дженна, моя жена, дежурит на телефоне. Но паниковать еще рано, у нас есть время, по крайней мере, до завтрашнего вечера.

Он подался вперед и уперся ладонями в колени.

— Алекс, почему вам просто не выложить все, что знаете, и не предложить свое решение? Возможно, вместе мы сможем убедить Эндрю, что ради мальчика он должен признать себя виновным.

— Думаю, он отлично знает сильные стороны моего дела. И слабые тоже.

Я не собиралась ни с кем делиться мыслями о процессе.

— Судя по протоколу заседания, в суде вы рассказали, что Пэйдж Воллис случайно убила человека. Объясните, зачем? Ведь Робелон разорвет ее в клочки на перекрестном допросе.

— Послушайте, Грэм, вы прекрасно понимаете, что я не хочу…

— Алекс, я не занимаюсь уголовными делами. Моя специализация — корпоративное право. Если вам кажется, что я лезу не в свое дело, простите. Но мне тяжело смотреть, как присяжные с недоверием косятся на свидетельницу и готовы утопить ее вместе с делом Даллеса.

Грэм рассказал, что в последние годы они с женой привязались к мальчику и хотели помочь ему, вплоть до того, чтобы сделать членом своей семьи. Они считали, что усыновление благотворно скажется на его будущем.

— Когда он вернется, — сказал Хойт, — я попытаюсь убедить людей из попечительского совета устроить вам встречу. Желательно в неформальной обстановке, я не хочу, чтобы его снова везли в полицию или в суд. Разумеется, при условии, что я тоже буду присутствовать.

— Вероятно, взамен вы рассчитываете на ответную услугу? — спросила я.

Хойт выпрямился.

— Я хочу, чтобы вы заключили сделку с Эндрю Триппингом. Чтобы он частично признал свою вину. Это ускорит дело и позволит сразу посадить его в тюрьму, после чего Даллес вздохнет свободней. Только представьте, как на него подействует вся эта ситуация, если на суде психиатры начнут копаться в его сложных чувствах к отцу.

Об этом в один голос говорили все врачи. Мальчик любит отца, но еще больше боится его. Даллес знал, что, рассказав правду, может избавиться от издевательств, но если присяжные или судья ему не поверят, его вернут отцу и он окажется в худшем положении, чем раньше.

— Мы с самого начала хотели договориться с Триппингом. Я предлагала Питеру изнасилование третьей, а не первой степени.

— Прошу прощения. Я незнаком с уголовным правом. В чем разница?

— В размере наказания. Это тоже уголовное преступление, но Эндрю не придется так долго сидеть в тюрьме, — ответила я.

Обвинение включало в себя несколько пунктов. Самый большой срок полагался за изнасилование Пэйдж Воллис. К этому я добавила более легкие статьи о физическом принуждении и угрозе безопасности ребенка — Даллеса — зная, что к ним со всей серьезностью отнесутся в суде высшей инстанции. Это был не совсем обычный способ ведения процесса, но я считала, что дело того стоит.

— Тогда, может, мы опять…

— Сейчас уже поздно, Грэм. Я предупредила защиту, что после того, как Пэйдж принесет клятву и расскажет в суде свою историю, наше предложение аннулируется. У Эндрю было полно времени, чтобы принять решение, но он мне не ответил.

— Зато теперь вы избавите ее от перекрестного допроса. И ей не придется томиться в ожидании понедельника.

— Скажите, вам известно что-то, чего не знаю я? — спросила я. — Какие сюрпризы припас Питер, чтобы разгромить ее на суде?

Или он блефует, говорила я себе, или Пэйдж Воллис снова о чем-то умолчала, и Робелон раскопал на нее новый компромат.

Грэм Хойт откинул назад голову и задумался. Он молчал слишком долго, и мне стало не по себе. Почему обвинитель обо всем узнает последним?

— В половине пятого у меня назначена встреча, — сказала я. — Думаю, мы оба согласны, что самое важное — это психическое здоровье Даллеса. Ради этого я готова согласиться почти на все ваши условия. Но мы должны найти его быстро, или наш разговор не имеет смысла.

— Конечно, сперва надо вернуть ребенка в целости и сохранности.

Мы поговорили еще несколько минут о действиях полиции, о том, что в любом случае плохих новостей пока нет.

— Я рада, что вы так оптимистично настроены в отношении Даллеса. — Я улыбнулась и встала, собираясь уходить.

— У меня нет выбора. Дженна очень привязана к мальчику. Она в отчаянии оттого, что у нас нет детей, а сейчас появилась возможность сразу решить две проблемы. — Лицо Хойта на минуту омрачилось. — Может, перед тем, как вы уйдете, устроим небольшую экскурсию? Это здание — причуда Дж. П. Моргана.

Я могла завязать полезные знакомства для Пола Баттальи перед его будущими выборами. В самом деле, почему не окунуться ненадолго в светскую жизнь, особенно если это поможет выяснить кое-что про Питера Робелона, как намекнул вчера Хойт? Раздобыть несколько свежих политических слухов для шефа никогда не помешает.

— С удовольствием. Я не думала, что это место связано с Морганом.

— Сам клуб, пожалуй, нет. Его основали в 1844 году на яхте, которая бросила якорь в Нью-Йоркской гавани. Но этим великолепным зданием мы обязаны именно ему. Вон там, над лестницей, висит его портрет. А это некоторые из его яхт.

Портрет командора интересовал меня меньше, чем модели его судов.

— «Корсар-2», — сказал Грэм. — 241 фут.

— Это не яхта, — заметила я, — это…

— Монстр. Верно. Вы знаете, что во время испано-американской войны правительство попросило Моргана переделать «Корсара» в канонерское судно, и он принял участие в блокаде Испании у бухты Сантьяго?

Возможно, я не только обрадую какой-нибудь сенсацией Батталью, но и соберу полезный материал для Чэпмена.

— Потом он вернул себе яхту?

— Нет, построил другую, еще больше. «Корсар-2». 304 фута. Мощней и быстроходней прежней, с водоизмещением более шестисот тонн и двигателем в две с половиной тысячи лошадиных сил. Морган любил говорить: «Бизнес можно делать с кем угодно, но плавать следует только с джентльменом». Насмотревшись на то, что происходит в последние годы на заседаниях советов директоров по всей стране, я пришел к выводу, что он прав. Вы любите плавать, Алекс?

— Я вообще люблю воду. У меня домик на Виньярд, — ответила я, вспомнив, как Хойт говорил о соседнем Нантакете. Когда я была помолвлена с Адамом Найманом, он любил катать меня на своем шлюпе. — Иногда я ходила под парусом.