никто из смертных не сможет противостоять ей в ментальном поединке.

Клочья тёмной хмари рассыпались пеплом, мощь ауры стремительно иссякала, а наша противница пятилась к краю крыши, больше не пытаясь контратаковать конструкта. Сейчас она была озабочена только тем, чтобы выжить. Для чего ей требовалось сохранить свой разум в том состоянии, в котором он пребывал до этого. Остаться сошедшей с ума и жаждущей истребления большей части человечества.

Только вот, сложно провернуть такое, когда у кого-то есть прямой канал связи с твоим сознанием, который ты сама же открыла. И этот некто постоянно транслирует туда самые позитивные образы из своей памяти, которые только имеются. Впечатывает их в твой разум, заставляя испытывать позитивные эмоции и проживать их. Заодно, осознавая во что ты сейчас превратилась.

В какой-то момент она всё же вышла из ступора и приняла единственно верное решение — бежать. Прыгнув с крыши, заскользила по воздуху, но уже через секунду её смёл в сторону второй призрачный носорог Оболенского. А спустя ещё пару мгновение её разум окончательно не выдержал. Уродливая конструкция, что сочилась гнилью и жаждой крови, рухнула. Превратилась в груду обломков, которые ещё доли секунды пытались взаимодействовать между собой, но в итоге разлетелись на мелкие части. Следом отреагировала и оболочка богини — превратилась в облако тонкого энергетического праха, которое медленно расплывалось в стороны.

Поняв, что всё окончено, я облегчённо выдохнул. Но не успел открыть глаза, как на каркас обрушился поток трофейной энергии. Вслед за которым накатил и вал воспоминаний — распадающиеся осколки сознания спешили поделиться всем, что хранили, используя мой канал связи. То ли такой оказалась последняя воля уже погибшей богини, то ли инстинктивная реакция разума.

В любом случае, теперь я понимал, как она оказалась в гареме. И что куда важнее — знал, за счёт чего у неё вышло оттуда выбраться, обретя подобную силу.

Глава XVI

Обрывки воспоминаний, которые касались самого момента Сопряжения, мне не попались. Лишь отдельные мгновения до него, которые подтверждали догадку по поводу богини. Она была покровительницей плодородия и любви. У целой группы народов, включая и тех самых османов, в чьей столице мы находились.

Зато была масса образов, происходившегопосле того, как Умай потеряла силы. Не знаю, как она смогла выжить, но судя по тому, с каким удивлением она воспринимала новый мир, где боги считались легендами, та достаточно долго провела взаперти. Скорее всего заблокировала сама себя в каком-то надёжном убежище.

Но потом всё же вылезла оттуда. Обнаружила, что растеряла большую часть своих сил, от «искры» почти ничего не осталось, а её верных последователей, что могли бы напитать богиню мощью, больше нет.

Тогда она использовала единственное оружие, которое у неё оставалось — соблазнение. «Искра», пусть и почти распавшаяся, неплохо воздействовала на разумы смертных. Заставить их обратить внимание на кого-то ещё было сложно, но вот вынудить испытывать страсть к самой себе — ещё как.

Судя по картинкам, которые мелькали перед глазами, это работало. Сначала какой-то торговец, потом военный. Дальше вовсе кто-то из высшей аристократии или чиновничества — какое-то время богиня жила во дворце.

Но в Умай взыграли амбиции. Она переоценила свои силы и решила, что способна превратить любого мужчину в роняющего слюни идиота. И отправилась ко двору султана. Мысли, что на тот момент циркулировали в голове богини, я тоже чувствовал. Желание вернуть статус. Восстановить свои храмы. Обрести смертных, что будут ей поклоняться. Хотя бы в каком-то виде.

Не принятыми во внимание остались сразу два фактора. Первый — искусственный характер Сопряжения и наличие Одарённых, которые в курсе истинной ситуации. Тех, кто знает о реальности богов и их истреблении. А выживших, считают лишь целями для охоты. Второй — пороки смертных, что лезут наружу при каждом удобном случае. Особенно у тех, кто облечён властью.

Впрочем, с самого начала у неё всё вышло — память демонстрировала мне молодого султана, который разве что не ел с её рук и проводил всё время со своей любимой женой, задвинув остальной гарем в сторону. А она плавно обрабатывала его на предмет возвращения османам веры. Почва уже была подготовлена — предыдущие связи позволили сформировать что-то вроде небольшой группы энтузиастов, готовых за свой счёт обустроить первые места служения. Они же и создавали видимость того, что турки заинтересованы в вере, что зацементирует империю.

Султан не сразу, но поддался уговорам. Для начала решив обсудить всё с прадедом. Старым членом династии, что давно всем пресытился и затворником жил за пределами столицы.

Услышав о прекрасной деве, что желает ради сплочения жителей империи возродить культ поклонения Умай, тот быстро понял, кто именно занял место любимой жены правнука. Опыта и знаний для этого хватала — возраст старого турка исчислялся сотнями лет. А после отречения от престола, он занялся изучением Пробоев и всего, что с ними связано. Не говоря уже о том, что застал время самого Сопряжения и был одним из тех, кто получил силу после падения богов.

Собственно, именно так Умай и подписала себе приговор. Прадед султана прибыл в столицу. Без труда проник в гарем, двигаясь тайным переходом, что охранялся их родовыми артефактами. А потом пленил её. Да так, что богиня не смогла ничего сделать. Такое бывает, если твой противник оказывается посвящённым в древние тайны и сильнее в прямом противостоянии. А ещё не стесняется использовать силу мёртвых душ.

Возможностей у прадеда и правда хватало. Богиня осталась в казематах, что были расположены под гаремом и о существовании которых, текущий султан даже не подозревал. Закованная в кандалы, пропитанные силой уничтоженных душ и регулярно подвергающаяся насилию со стороны её пленителя. Старый турок наконец нашёл, чем разнообразить свою жизнь — не у каждого смертного имелась закованная богиня, которая была готова выполнить все прихоти, лишь бы с неё хотя бы на какое-то время сняли давящие на разум оковы.

Для султана было разыграно целое представление — точная копия Умай погибла в стычке с представителем одного из могущественных родов империи. Одним из тех, что чем-то мешали старику. Род оказался вырезан за считанные дни. Султан настолько обезумел от горя, что посылал убийц за границу в поисках немногих сбежавших. Грозил иным правителям войной и даже пару раз её объявлял. Подкупал, назначал награды за головы и щедро платил наёмникам во всех частях света. На несколько лет, его личная месть стала основной задачей государственного механизма Османской империи.

Насколько я понимал, в какой-то момент прадед султана просто прекратил приходить. Ничего странного тут не было — судя по той информации, что сейчас впитывал мой разум, он возглавлял одну из относительно небольших организаций, что занималась изучением Пробоев и артефактов, доставшихся от богов. Видимо проиграл в конкурентной борьбе кому-то из иных условных орденов и погиб.

О существовании Умай больше никто не знал. О самих казематах, могли рассказать несколько близких соратников того старика. Но судя по тому, что никто так и не явился — все они погибли вместе со своим сюзереном.

Кандалы, напитанные силой мёртвых душ, само собой, остались на месте. Так что спустя сотни лет, абсолютно высохшая «искра» лопнула, пронизывая осколками тело — не выдержала постоянного тесного контакта с мощью, которая была абсолютно противоположная сути богини. А вот сила, что находилась в оковах, напротив слилась с каркасом Умай.

Правда, к тому времени, её оболочка пришла в такое состояние, что она не могла пошевелиться. Вернее, там по большому счёту и не осталось ничего, что было способно двигаться. Высохшая плоть поддерживала существование только за счёт божественной силы.

Она ещё долго варилась в собственном соку, сходя с ума, грезя всё новыми идеями и теряя саму себя. Осколки «искры» постепенно обращались крошевом, которое пропитывалось силой мёртвых душ, меняя характер её мощи. А от прежде могучего разума остались лишь жалкие ошмётки, пропитанные единственным желанием — нести в мир боль. По сути, тогда и умерла истинная Умай. Оставив вместо себя жуткого монстра, ведомого примитивными инстинктами и желанием убивать.

Потом произошло то, что дало ей возможность выбраться. Мощный выброс силы, который целенаправленно двигался к Стамбулу. Если я верно