Минна почти успокоила ее. Но возможно, служанка была бы еще более шокирована, узнай она, что ее временную хозяйку респектабельность интересует мало. Хорошая репутация важна только для женщин, желающих найти себе мужа. Тем же, кто наслаждается свободой, репутация не нужна.

— Иностранные привычки, — мягко сказала Минна.

— Иностранные привычки, мисс, — грустно произнесла Салли.

Хотя в респектабельности есть своя польза. В этом случае приличные гости ей очень кстати. Такие женщины имеют склонность быть недовольными, если им доведется жить недалеко от заключенной. Ей придется встретиться с вновь прибывшими и дать им знать о своем присутствии. Если знакомство произойдет в обществе лорда Эшмора, он даже не сможет обвинить ее в нарушении его указания. "В итоге, мисс Мастерс, основная мысль такая: я хочу знать ваше местонахождение в любое время".

— Какой прекрасный образец светотени! — сказала мисс Шелдрейк, указывая на рисунок, висевший над каминной полкой. — Его лицо является из тени, как сама правда. И заметьте, как его рука покоится на шкале справедливости.

— Да, действительно, — сказала миссис Шелдрейк. — Видите, как ослабла подпруга его лошади? Это означает сочувствие, полагаю.

Их улыбки, направленные Фину, были тонкие, как шрифт в книге по этикету. Ему хотелось предложить им присесть. Они явились поблагодарить его за его великодушный дар и, похоже, намеревались отплатить ему комплиментами но поводу его картин; этот рисунок был последним в длинном списке предметов, вызывающих их восхищение. Это была всего лишь обычная вежливость, но ему от этого становилось чертовски неловко. Они были здесь желанными гостями, даже если бы ковер, по которому ступали их ноги, не был на самом деле самым прекрасным произведением искусства, по которому они имели удовольствие ступать.

— Это действительно прекрасный рисунок, — сказал он и тоже изобразил улыбку. Сегодня он чувствовал себя решительным, твердо намеренным вести себя достойно, мисс Шелдрейк не придется выслушивать всякую бессмыслицу.

— Ваш кузен был большим любителем лошадей, сэр? — спросила миссис Шелдрейк. Сначала он решил, что Лора, помня его странное поведение, велела ей быть осторожной. Но теперь он гадал, не была ли виной тому эта картинная галерея, похожая на Версаль. Всякий раз, делая попытку встретиться с ним взглядом, она скептически переводила взгляд за его плечи. Без сомнения, панели, кремовые с золотом, позолоченные карнизы и пилястры, видимо, казались ей слишком кричащими по сравнению с коттеджем в Итоне. Возможно, она не могла соотнести его с этой роскошью. Фин, которого она знала, был долговязым, с пустыми карманами и бездонным желудком. Несмотря на его дружбу с молодым виконтом, этот мальчик никогда не был желанным гостем среди такой роскоши, а еще меньше он подумал бы о том, чтобы купить для них дом Шелдрейка.

О черт, возможно ее стеснял тот факт, что он приобрел для них дом? Но что ему еще оставалось делать? Обнаружив, что они больше не могут оплачивать аренду, он стал действовать, не раздумывая о последствиях. Этот дом был всегда открыт для него, когда ему некуда было больше идти. Он не мог допустить, чтобы их изгнали оттуда.

Дамы ждали его ответа. Он откашлялся и отставил свою чашку чаю.

— Полагаю, он был большим любителем лошадей. Но это не мой кузен.

Наступила гробовая тишина. Мисс Шелдрейк покраснела.

— А кто же тогда?

— Вынужден признаться, что я понятия не имею. Дом уже был обставлен, когда я здесь поселился.

— Но почему? — Ее мысли читались на ее лице: Лора находила его действия странными. — Разве последний граф не оставил вам обстановку?

Фин пребывал в нерешительности. Ясно, что они не тратили времени на светские развлечения, иначе знали бы о его решении оставить дом своего кузена семье предшественника. Он не приписывал Уильяму дурных намерений; это отец Уилла разрушил тот дом. Седьмой граф Эшмор дал ему образование, за что он ему благодарен, но граф потребовал за это некоторую плату. Фину никогда там не были рады, и в те редкие случаи, когда он приезжал, ему приходилось выслушивать длинные проповеди о вине его отца, хотя он и сам мог бы написать об этом целую книгу.

Шелдрейки знали кое-что об этих напряженных родственных отношениях. Когда его исключили из Итона за скандал с Тилни, то именно к ним он и отправился, потому что его дядя отказался его принять. Поэтому, чтобы объяснить его решение относительно дома его семьи, нужно погрузиться в неприятные воспоминания. — Я захотел начать все сначала, — сказал он.

Абсурдность этого заявления дошла до него, как только он это произнес. Но леди покивали головами, словно в новом старте нет ничего странного, если речь идет о том, чтобы принять графский титул, которому уже лет триста.

— Новый старт — это всегда так мило, — сказала мисс Шелдрейк.

— О да, — согласилась ее мать. — Очень умно.

Судя по тому, как развивались события, если он скажет им, что графскую мебель пустил на растопку, они немедленно выразят восхищение его экономным обращением с дровами.

Фин вздохнул и потер глаза. Он снова плохо спал, его мысли с раздражающей частотой возвращались к маленькой душистой катастрофе, запечатанной в комнате наверху. Она заперта, он проверил дверь трижды перед приездом дам Шелдрейк. Но само ее присутствие в этом доме действует ему на нервы. Он не чувствовал себя готовым к этому визиту и, конечно, плохо подготовился играть роль поклонника.

Фин напомнил себе об этой задаче, когда леди вернулись в свои кресла, и сосредоточился на движениях Лоры, садившейся в кресло. Вот на чем ему нужно сосредоточиться. Как отличаются ее манеры от хитроумных ярких манер мисс Мастерс! Лоре не нужно ничего выдумывать: она честно представляет саму себя в простом зеленом платье, которое не подчеркивает, но и не скрывает линии ее фигуры. И мужчина, который женится на ней, обретет не развлечение, а комфорт и надежность. Она никогда не сбросит его с крючка. Скорее, будет держать его.

Гостьи одобрительно отзывались об изысканной парчовой обивке мебели. Эшмор постарался скрыть растущее раздражение.

— Я так рад вашему визиту, — сказал он, потому что будь он проклят, если поблагодарит их за восхищение его парчой.

— Конечно, мы должны были поблагодарить вас лично, — ответила миссис Шелдрейк. "Вы не оставили нам выбора, — говорил ее тон, — своим необычным поступком". — И я надеюсь, вам понравится глобус. Мистер Шелдрейк хотел бы, чтобы он был у вас, хотя, боюсь, это слишком скромная благодарность за огромную услугу, которую вы нам оказали.

— Не нужно благодарностей, — ответил он. — Но я очень признателен за подарок. — Он собирался упрятать этот глобус в самый темный, самый дальний угол. Он уничтожил бы его, но совесть не позволит.

Зеленые глаза мисс Шелдрейк округлились. Ее широкое лицо было успокаивающе простым, он мог бы нарисовать карты целых стран на просторах ее гладких щек.

— Ах, но мы были обязаны отдать его вам!