— Вот что значит скрывать что-нибудь от меня! — наставительно произнесла Маргарита. — Если бы мне доверяли, то я заблаговременно поссорилась бы с асессором, и тогда он не явился бы сюда. Надо что-нибудь придумать!

— Пожалуйста, сделайте это! — попросил доктор. — Вы же все можете сделать с асессором! Удержите его! Он ни в коем случае не должен находиться сегодня вблизи замка!

Маргарита озабоченно покачала головой.

— Вы не знаете Губерта; если он нападет на какой-нибудь след, его не удержишь никакими силами. А он, наверное, что-нибудь да разузнает, если останется в Вилице, так как каждый раз выспрашивает служащих. Поэтому он вовсе не должен оставаться здесь. Я знаю средство. Я разрешу ему сделать мне предложение, — он всякий раз начинает эту тему, только я всегда обрываю разговор, — и потом преподнесу ему отказ. Он так обозлится, что опрометью помчится назад в Л.

— Нет, я ни в коем случае не допущу этого! — возразил доктор. — Что бы ни случилось, вы не должны жертвовать счастьем своей жизни.

— Да неужели вы думаете, что счастье моей жизни зависит от асессора Губерта? — с презрительной гримаской спросила Маргарита.

Фабиан действительно так думал, ведь он слышал из уст самого Губерта, что тот с уверенностью может рассчитывать на «да», но вполне понятное смущение удержало его от более подробного расследования.

— С такими вещами никогда не следует шутить, — укоризненно произнес он. — Асессор рано или поздно узнает правду, это может глубоко оскорбить его и навсегда удалить от вас… Нет, ни за что!

Маргарита была несколько озадачена; она не понимала, как можно так серьезно отнестись к отказу, и ее очень мало трогало, что Губерт будет «навсегда удален» от нее. Однако упрек все же подействовал на нее.

— Тогда мне не остается ничего другого, как навести его на ложный след, — заявила она после некоторого раздумья. — Но мы ведь с вами берем на себя большую ответственность. Впрочем, здесь, в Вилице, повсюду заговорщики, и мы тоже можем хоть один раз вступить в заговор, хотя, строго говоря, все же нехорошо препятствовать правительственному чиновнику в исполнении его обязанностей.

— Асессор стремится только к осуществлению своих собственных честолюбивых замыслов! — воскликнул Фабиан, вдруг почувствовав себя героем. — Даю вам слово, что всем тайным делам здесь очень скоро придет конец. Я знаю это от самого Вольдемара, а он всегда держит свое слово.

— Прекрасно! В таком случае оставим заговор. Асессор должен уехать, и притом немедленно, а то он сейчас же примется за свои розыски. Вот он уже идет по двору. Предоставьте все мне и только поддакивайте. А теперь возьмемся за книжку.

Когда несколько минут спустя в комнату вошел асессор, он услышал третью строфу французского стихотворения и был чрезвычайно доволен, что Фабиан сдержал слово. Он поздоровался, осведомился о Франке и занял предложенное ему место, чтобы рассказать самые последние новости из Л.

— Ваш бывший воспитанник удивил нас всех, — любезно начал он, обращаясь к Фабиану. — Известно ли вам, что господин Нордек, будучи проездом в городе, заехал к губернатору и нанес ему официальный визит?

— Да, об этом была речь.

— Его превосходительство был очень приятно тронут этим, — продолжал Губерт. — Откровенно говоря, все надежды на возможное сближение уже были утрачены. Господин Нордек, как говорят, был чрезвычайно любезен, попросил губернатора принять участие в охоте, которая вскоре состоится в Вилице, и пригласил еще многих, что очень всех удивило.

— Губернатор принял приглашение? — спросила Маргарита.

— Конечно! Его превосходительство даже счел своей обязанностью поддержать молодого хозяина Вилицы. Право, вы очень обязали бы нас, если бы дали некоторые указания относительно образа мыслей господина Нордека.

— От доктора Фабиана вы ничего не узнаете, он еще более замкнут, чем сам господин Нордек, — перебила его Маргарита, которая сочла своей обязанностью прийти на помощь своему союзнику, так как видела, что он никак не может освоиться со своей ролью заговорщика. — Вы останетесь ужинать, господин Губерт? — добавила она. — А может, вы поедете в Яново?

— Почему именно туда? — спросил Губерт.

— Так… я думала… ходит так много слухов… особенно в последние дни. Я думала, вам поручено расследование этого дела.

Асессор насторожился.

— Что же слышно? Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего. Яново — тоже такое место, с которого нельзя спускать глаз. Что вы знаете о нем?

Доктор незаметно отодвинул стул немного дальше — ему казалось, что он ужаснейший из всех преступников; Маргарита же проявила необычайный талант к интриге. Она ничего не рассказывала но, предоставив асессору расспрашивать себя, понемножку, с самым невинным видом, выложила ему все наблюдения, сделанные ею за последние дни, причем только перенесла место действия в Яново — большое соседнее имение, прилегавшее к Вилице. Удача этого плана превзошла все ожидания. Губерт тотчас же попался на эту удочку, пришел в лихорадочное возбуждение и вскочил.

— Извините, но я не могу ждать приезда господина Франка! — воскликнул он. — Я должен немедленно вернуться в Е.

— Неужели пешком? Да ведь туда больше получаса ходьбы.

— Я не хочу обращать на себя внимания, — таинственно прошептал Губерт. — Мой экипаж, во всяком случае, останется здесь, это гораздо лучше, все будут думать, что я здесь. До свиданья! Пожалуйста, не ждите меня к ужину! — И, наскоро простившись, он выбежал из комнаты.

— Теперь он отправился в Е., — с торжеством в голосе заявила Маргарита Фабиану. — Чтобы взять с собой обоих жандармов, находящихся там, и с ними помчится прямо в Яново; там они, наверное, пробегают все трое до самой ночи, и Вилица будет от них освобождена.

Молодая девушка не ошиблась в своих предположениях. Асессор вернулся лишь поздно ночью, причем был очень не в духе, совершенно подавлен и сильно простужен. На следующий день у него был такой насморк и он почувствовал себя так скверно, что даже Маргарите стало жаль его. Она сварила ему чай и целый день ухаживала за ним с такой заботливостью, что Губерт забыл все свои неудачи. Доктор Фабиан также пришел посмотреть, как чувствует себя пациент, и проявил столько участия, что асессор был совершенно растроган, постепенно успокоился и наконец, хотя и с насморком, но в очень приподнятом настроении вернулся в Л.

В замке, конечно, не имели понятия о том, кого, собственно, следует благодарить за то, что сам он, парк и его окрестности остались в течение этой ночи в неприкосновенности. Почти в то же самое время, когда доктор Фабиан и Маргарита вступили в заговор, в комнатах княгини Баратовской состоялся семейный совет, по-видимому носивший очень серьезный характер. Граф Моринский и Лев были в дорожных костюмах, и экипаж, прибывший полчаса тому назад с графом и его дочерью, еще стоял во дворе. Лев и Ванда удалились в глубокую оконную нишу и шепотом разговаривали между собой, тогда как княгиня с братом тоже вели беседу вполголоса.