* * *

Мировой Капитал развязал Вторую мировую войну и сделал все возможное, чтобы она завершилась именно так, как завершилась; в этой войне погибло более двадцати семи миллионов советских людей – военных и гражданских. Да, их убили немецкие пули и снаряды, их убил голод и болезни, вспыхнувшие в результате немецкого вторжения в советские пределы, – это так; но если бы германо-польский конфликт не был сознательно раздут, если бы Польша не стала застрельщиком войны, если бы, проиграв эту войну, польские политические круги сели за стол переговоров, а не бежали за границу, дав врагам Германии повод для продолжения этой войны уже во всемирном масштабе, то ВСЕ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ советских граждан ОСТАЛИСЬ БЫ ЖИВЫ. Если бы в Лондоне и Нью-Йорке тамошние финансовые воротилы не замыслили бы эту войну, то советская земля не пропиталась бы кровью на полметра в глубину, а моя мама увидела бы и запомнила своего отца, погибшего, когда маленькой Танюшке было всего семь месяцев…

За ненадобностью .

Есть такая отличная русская поговорка – «овчинка выделки не стоит», и именно это идиоматическое выражение наиболее полно, на мой взгляд, характеризует те причины, по которым Рузвельт и Черчилль на конференции в Ялте приняли решение о непротивлении установлению советского господства в тех странах Восточной Европы, до которых уже дошли советские танки, и в тех, куда эти танки вот-вот докатятся. Слишком дорого и слишком малорезультативно, чтобы упираться… Поэтому решено было не упираться. Раз товарищ Сталин хочет, чтобы «Польша, Чехословакия и Венгрия образовали сферу… прорусских государств» – будет ему сфера.

Впрочем, немало для создания означенной сферы сделал и сам товарищ Сталин – естественно, не один; для того чтобы у СССР появилось право на послевоенное участие в разделе Европы и на свою «долю» в этом разделе, Советский Союз предпринял просто титанические усилия!

* * *

Во-первых, мы преодолели (ну, или снизили ее до разумного минимума) унизительнейшую зависимость от англосаксов в хлебе и вообще в продовольствии, каковая зависимость не позволяла доселе товарищу Сталину твердо отстаивать наши интересы в послевоенном мире. Для этого было сделано все возможное – утвержденный ЦК ВКП(б) и СНК СССР план развития сельского хозяйства на 1944 год, предусматривал увеличить посевные площади (без территорий, освобожденных зимой 1943/44 года) на 7,5 млн га, в том числе под зерновые – на 5,4 млн га, поднять урожайность, повысить продуктивность животноводства, улучшить организацию полевых работ, укрепить МТС, расширить применение местных удобрений. В то время это были далеко не пустые слова – каждый абзац в этом плане подкреплялся реальными капиталовложениями и привлечением трудовых ресурсов.

Как итог этих усилий – весенние полевые работы были проведены более организованно, чем в предыдущем году. В них участвовало более 187 тыс. колхозов, 3 тыс. совхозов и 6 тыс. МТС. На поля вышло свыше 300 тыс. тракторов. Посевные площади под зерновыми увеличились на 11,5 млн га, в том числе под пшеницей на 1,4 млн. га, и составили 82,1 млн га [20] .

К концу 1944 года Советский Союз выбрался наконец из тяжелого двухлетнего продовольственного кризиса. В 1944 году по сравнению с предыдущим было собрано больше зерна – на 67,1 % (в абсолютных цифрах – 48,7 млн тонн), сахарной свеклы – в 3,1 раза, льноволокна – на 7 %, картофеля – на 57,3 %. Увеличилось поголовье скота, выросло производство мяса, сала, молока, яиц и шерсти. Значительно выросло производство основных технических культур. Увеличилось в 1944 году и поголовье птицы.

Кроме того, серьезно улучшилось материально-техническое обеспечение сельского хозяйства. 18 февраля ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «О строительстве тракторных заводов и развитии производственных мощностей по выпуску тракторов для сельского хозяйства». Тракторные заводы Наркомата среднего машиностроения должны были выпустить по плану 5,5 тыс. тракторов. Намечалось после расширения и дооборудования строящихся Алтайского, Липецкого и Владимирского заводов на каждом из них выпускать 50 тракторов в сутки. Предусматривалось также быстрое восстановление других предприятий по выпуску сельскохозяйственных машин. Во исполнение этого постановления на Алтае, в Рубцовске, в 1943 году ударными темпами был построен тракторный завод, в январе 1944 года с его конвейера сошло более тысячи тракторов. К середине 1944 года был восстановлен тракторный завод в Сталинграде. И хотя в 1944 году парк тракторов и зерноуборочных комбайнов все еще составлял ¾ такового довоенного, это было намного лучше катастрофически-провального 1943 года.

Кроме того, Советская власть вернулась в регионы традиционно богатых урожаев – с соответствующей перспективой роста валовых сборов зерна в будущем; кроме того, немцы, лихорадочно отступившие (или правильно будет сказать – «бежавшие»?) с Украины и Белоруссии, не смогли, как они это сделали в 1943 году, эвакуировать на запад запасы продовольствия не только частных хозяйств (об этом вообще не было и речи), но и с централизованных складов службы тыла вермахта и прочих ведомств Третьего рейха. Наступающая Красная Армия летом и осенью 1944 года захватила более трех тысяч продовольственных складов, и без счета – вагонов, под завязку набитых зерном и прочими продуктами; отступая, немцы бросали не только эшелоны с продовольствием – в руках наших наступающих частей иногда оказывались составы с ничего не подозревающими запасными полками немецких резервных дивизий…

* * *

Во-вторых, боевая мощь Красной Армии к концу 1944 года достигла максимума – наши армии, по словам маршала Конева, могли «штурмовать небо». Вооруженные силы СССР к этому времени насчитывали в своих рядах 9412 тыс. человек, 144,2 тыс. орудий и минометов, 15,7 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок и 22,6 тыс. боевых самолетов (плюс на стороне СССР сражалось около 430 тыс. солдат и офицеров союзных нам польской, румынской, югославской и чехословацкой армий). ВСЯ территория СССР к декабрю 1944 года была освобождена от врага, советские армии вели операции на территории Югославии, Венгрии, Словакии, Польши, Германии, Финляндии и Норвегии.

Нельзя сказать, что вермахт в это же время перестал быть серьезным противником для РККА – в декабре 1944 года он все еще насчитывал 9420 тыс. человек (плюс 350 тыс. чел. в инонациональных формированиях), на вооружении армии имелось 110,1 тыс. орудий и минометов, до 13,2 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 7 тыс. боевых самолетов. Но поскольку против немцев на Европейском континенте воевали не только советские, но также и американские (3,3 млн человек), британские (2,5 млн солдат и офицеров) и прочие союзные (около 1 млн военнослужащих) войска, то, понятное дело, шансов у немцев хоть как-то выстоять не было совсем. А если учесть, что военно-воздушная мощь англосаксов превосходила все мыслимые пределы (только ВВС США в декабре 1944 года насчитывали 67,7 тыс. боевых и вспомогательных самолетов), то вести речь о каких-то возможностях реального сопротивления у немцев не имеет смысла вообще.

Впрочем, германцы отнюдь не сидели уныло у погасшего костра и ждали неминуемого поражения – 16 декабря 1944 года они предприняли попытку «отыграть назад» в Арденнах и даже на первых порах достигли некоторых успехов – впрочем, довольно быстро закончившихся. Это было «наступление обреченных» – с соответствующими результатами, но определенную роль оно все же сыграло. А именно – прибавило товарищу Сталину уверенности перед Ялтинской конференцией, на которой он хотел добиться достаточно весомых результатов.