Под неспешный говорок Велины, рыцарь забрался в жак, застегнул пуговицы. Принялся за кольчугу.

— Ты как на бой собираешься… — протянула надоедливая девчонка.

— Сама говорила, что некоторым со смертью повстречаться выпадает, — в тон ей ответил Годимир. — А что ты…

Его отвлек сдавленный писк.

Так и есть.

Их голоса разбудили Аделию.

Королевна дернулась было спросонку вскочить — мелькнули округлые плечи и маленькая грудь, но потом опомнилась и уселась, натянув плащ до подбородка.

— Ты кто такая? — с властной ноткой в голосе спросила она.

— Кто я? — прищурилась Велина. — А зачем тебе, крошка? Меньше знаешь — дольше живешь. Да и спишь крепче…

— Я тебе не крошка! Как разговариваешь, чернавка?

— Твое высочество… — укоризненно протянул Годимир.

— И ты хорош тоже! Стоит, лясы точит! Может, ты и голышом перед ней щеголял? А, пан странствующий рыцарь, защитник слабых и обиженных?

— Я, кажется, догадалась. — Велина поправила выбившуюся из-под косы прядь. — Мои поздравления, пан рыцарь. Не ожидала, что тебе удастся.

— Что удастся? — растерянно пролепетал Годимир.

— Королевну сыскать. Это ведь Аделия, не так ли? Твое высочество, покорнейше прошу меня простить. — Велина дурашливо поклонилась, не вставая, впрочем, с нагретого места. — Я сразу как-то не сообразила… Со счастливым возвращением, твое высочество.

— Да кто ты такая?! — Глаза Аделии метали молнии. Если бы была ей дана хотя бы толика чародейской силы, о которой не раз упоминается в старинных рыцарских поэмах, собеседница давно осела бы кучкой серого пепла.

— О, прошу простить меня, твое высочество, не представилась. Меня Велиной зовут. Оправдать меня может лишь одно — однажды мне пришлось тобой побыть.

— Как? — Аделия замерла с открытым ртом.

— Да уж так. Надо мне было к одному шпильману поближе подобраться. Олешек Острый Язык из Мариенберга. Не слыхала про такого?

Ответить королевна не смогла и лишь кивнула.

— Слыхала? Вот и чудесно.

— Так ты к Олешеку подбиралась? — Брови Годимира поползли вверх.

— А ты думал, к тебе, пан рыцарь? Извини. Разочарую. Какой у меня к тебе интерес может быть?

Словинец решительно взялся за меч:

— Кто ты? Что с Олешеком? Как ты нас нашла? Зачем?

— Погоди, погоди! — Велина подняла руки, будто бы сдаваясь на милость победителя. — Не слишком ли много вопросов? С какого начинать? — Она вдруг вскочила одним движением, даже ладонью о землю не оперлась, палка замерла на сгибе левой руки — очень-очень напоминает стойку Ключ с длинным мечом. Неужели это оружие?

— По очереди начинай, — сурово проговорил Годимир. Загадки, которые каждый встречный-поперечный так и норовил преподнести, молодому человеку порядком надоели, но не устраивать же драку с девчонкой чуть больше двух аршин росту? Тем более, когда не уверен в победе… — Сперва скажи: кто ты?

— А надо ли? Помнишь, я говорила — меньше знаешь…

— Слышал. Не глухой. Уяснил и запомнил. И все-таки, мне нужна правда.

— Да гони ты ее, Годимир! — воскликнула королевна.

— Вот как! — непонятно чем восхитилась Велина. — Уже Годимир. Ну да, конечно… Глупо думать, что вы под одним плащом просто грелись.

— Ты не увиливай! — Рыцарь насупился. — Отвечать на вопросы собираешься?

— Признаться… — Велина опустила посох к земле. — Признаться честно, я не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Но… время покажет — права я или нет.

— Ты не тяни, не тяни…

— А ты не подгоняй, не подгоняй… Я, пан рыцарь, сыскарь. Что рот открыл? Слыхал про таких или нет?

Годимир покачал головой.

— Я слыхала, — вдруг проговорила Аделия. И уважения в ее голосе прибавилось даже не вдвое. Впятеро, самое малое.

— И что же плетут о сыскарях в вашей глуши? — Велина склонила голову к плечу.

— Что плетут? А наемники вы. Если богачу или благородному пану нужно загадку какую распутать, лучше всего к вам сразу бежать. И мешок серебра с собой везти. Опять же, если убить кого-то надо… Тоже к вам. Не брезгуете никакой работой, лишь бы денежки исправно проплачивались. Так?

— Почти так. — Велина подумала. Кивнула. — Одна поправка — не за любое дело мы беремся. Совет Наставников дорожит своей репутацией.

— Но ведь убиваете? — стояла на своем королевна.

— Убиваем. Если понимаем, что без этого нельзя никак. Но каждый такой случай, с убийством, заносится у нас в особую книгу, и послушники, проходящие обучение в Школе Сыскарей, обязаны выучить их все наизусть.

Девушка внимательно обвела глазами собеседников:

— Не бледней, пан рыцарь, не надо. Тебе не к лицу. Во-первых, никаких секретов я вам не выдаю. Поверь, сыскарю проще язык себе откусить, чем выдать подлинную тайну Школы. А у меня с языком все в порядке. — В подтверждение своих слов она высунула между губами розовый кончик языка. Пошевелила, дразнясь, и спрятала.

— А что ж про вас никто не знает ничего? — медленно произнес Годимир. — Если вы такие открытые. Прям как на ладошке.

— Если ты ничего не знаешь, пан рыцарь, так это не значит, что никто не знает, — веско ответила девушка. — Тебя что интересовало когда в жизни, кроме книг о тварях чудесных, сочиненных академиками крейцбергскими да баснословами басурманскими?

— А этого ты не тронь!

— Ой, подумаешь! Пан рыцарь уже обиделся?

— Нет, но…

— А на «нет» и суда нет. Продолжаем наше чудесное утро вопросов и ответов. — Велина приблизилась на два шага, и Годимир почему-то почувствовал, что хочет отодвинуться, чтобы сохранить безопасную дистанцию. Как перед началом поединка. — Да не шарахайся ты, пан рыцарь, — не замедлила она съязвить, тут же приметив почти незаметное движение драконоборца. — Я не потому вам все это рассказываю, что после убить собралась.

— Вот нахалка! — возмутилась Аделия. Попыталась дотянуться до своего меча, но устыдилась наготы и осталась на месте.

— Не надо, твое высочество, — хмуро предупредил ее рыцарь. — Обойдемся без оружия.

— Да мы еще проверим, какой она сыскарь! — прошипела королевна как рассерженная кошка.

Велина хмыкнула:

— Я бы не советовала. Пан рыцарь верно говорит.

— Отвернись, я оденусь! — вместо ответа выкрикнула заречанка.

— Господь Всеблагий! — Велина возвела глаза к небу. — Какие мы стеснительные! Пускай пан рыцарь отворачивается. А с меня что возьмешь? Ты ж, поди, дворовых девок не стесняешься?

— Я отвернусь, — пообещал Годимир. — После. Когда услышу ответы на все вопросы.