– Хорошо, приходится все время учитывать мнение простых людей. Можно приводить какие угодно аргументы, но для многих это чересчур. Гиммлер как-то пытался, в войсках СС. Хотел добиться равных прав для законных и для внебрачных детей эсэсовцев, так даже это не получилось. Жаль, бедные дети. Когда косо поглядывают на мальчугана или на малышку, дразнят их, а другие дети кривляются и поют насмешливые песенки. Это вредно и для общего духа. Рожденные в браке или вне брака – все мы немцы. Я всегда повторял: ребенок есть ребенок, это верно и в колыбели, и в окопе. Разумеется, ребенка надо обеспечивать. Это какой же свиньей надо быть, чтобы удрать потом от него?

Я отложил “Бильд”.

– И чем все кончилось?

– Ничем. Это была, конечно, клевета. И больше мы ничего об этом не слышали.

– Ну что ж. – Торговец сделал глоток чая.

– Уж не знаю, не приложило ли там руку гестапо, но, наверное, это было уже не нужно.

– Наверное, нет. Вы же сразу подключили… то есть отключили прессу.

И он рассмеялся, словно удачно пошутил.

– Совершенно верно, – кивнул я.

В этот момент раздался “Полет валькирий”.

Его установила мне фройляйн Крёмайер. После того, как мы освоили весь компьютер, я заметил, что мне также выдали переносной телефон. Невероятность данного устройства заключалась еще и в том, что через него можно было попадать в интернет-сеть, и это было даже проще, чем при помощи устройства мышь. Управление производилось буквально одним пальцем. Я сразу почувствовал, что держу в руках творчество арийского гения, и действительно путем несложных манипуляций обнаружилось, что эта техника была приведена в соответствие с требованиями рынка превосходной фирмой “Зименс”. Правда, манипуляции осуществляла фройляйн Крёмайер, потому что надписи было невозможно разобрать без очков. Я хотел было заодно перепоручить ей все обслуживание телефона, ведь фюрер не должен перегружать себя мелочами, для этого существует секретариат. Однако она вполне справедливо напомнила мне, что ее работа на меня ограничивается лишь половиной дня. Я мысленно упрекнул себя за то, что стал излишне зависим от партаппарата. Сейчас вновь приходилось начинать с нуля, так что волей-неволей я был вынужден самостоятельно взяться за аппарат.

– Чего-нибудь этакое для звонка? – спросила фройляйн Крёмайер.

– Мне-то зачем? – насмешливо возразил я. – Я ж не сижу в общем бюро!

– О’кей, тогда обычный.

Тут раздался звук, словно пьяный клоун заиграл на ксилофоне. Снова и снова.

– Что это? – в ужасе спросил я.

– Ваш телефон, – ответила фройляйн Крёмайер и добавила: – Мойфюрыр!

– И он так звучит?

– Только когда звонит.

– Немедленно выключите! Я не желаю, чтобы люди принимали меня за идиота!

– Ну так я ж и спросила! Вот, выбирайте!

И тут еще больше клоунов заиграли на самых разных инструментах.

– Это ужасно, – застонал я.

– Вам же до лампочки, что про вас думают.

– Любезная фройляйн Крёмайер, – сказал я, – лично я думаю, что короткие кожаные штаны – самые мужественные штаны из всех существующих. И когда я однажды вновь стану главнокомандующим вермахта, то снаряжу целую дивизию в ледерхозе. И с шерстяными чулками.

В этот момент фройляйн Крёмайер издала весьма своеобразный звук и тут же принялась прочищать нос.

– Ну ладно, вы родом не с юга Германии, вам не понять. Но вот когда эта дивизия выстроится, когда она пойдет парадным шагом, то увидите, что шуточки о коротких штанишках – полная ерунда. Однако, возвращаясь к нашему вопросу: на пути к власти мне пришлось узнать, что ни промышленники, ни государственные деятели не воспринимают как политика человека в коротких ледерхозе. Мало что вызывало у меня такое сожаление, как отказ от этого наряда, но мне пришлось так поступить во благо моему делу и делу народа. И вот что я хочу вам сказать: я пожертвовал моими чудесными штанами не для того, чтобы какой-то телефонный аппарат обесценил эту жертву, выставив меня законченным болванчиком! Так что постарайтесь извлечь из этого устройства пристойный звук!

– Так я ж и спрашивала, – хмыкнула фройляйн Крёмайер и отложила носовой платок. – Могу поставить звонок нормального телефона. Но и вообще что угодно. Слова, звуки, музыку…

– Даже музыку?

– Если только мне самой не придется играть. Она должна быть уже записана.

И тогда она установила “Полет валькирий”.

– Правда хорошо? – спросил я торговца и уверенно поднес телефон к уху.

– Гитлер слушает!

Но я не услышал ничего, кроме летящих далее валькирий.

– Гитлер! – повторил я. – Гитлер слушает!

Валькирии не думали останавливаться. Возможно, звонящий был слишком удивлен, что я самолично оказался у аппарата. Поэтому я крикнул:

– Ставка фюрера!

Ничего не изменилось, только валькирии становились все громче. Ухо уже по-настоящему болело.

– ГИТЛЕР СЛУШАЕТ! – заорал я. – СТАВКА ФЮРЕРА!

Вспомнился Западный фронт в 1915 году.

– Ну нажмите же, пожалуйста, зеленую кнопку! – с плаксивыми нотками в голосе выкрикнул торговец. – Терпеть не могу Вагнера.

– Какую зеленую кнопку?

– На вашем телефоне! Надо сдвинуть ее направо.

Я взглянул на аппарат. Действительно, там была зеленая педаль. Я сдвинул ее направо, валькирии пропали, и я снова закричал:

– ГИТЛЕР СЛУШАЕТ! СТАВКА ФЮРЕРА!

Не произошло ничего, только торговец, закатив глаза, взял мою руку вместе с телефоном и мягко прижал его мне к уху.

– Господин Гитлер? – раздался голос бронировщика отелей Завацки. – Алло? Господин Гитлер?

– Так точно, – ответил я. – Гитлер слушает!

– Я все пытаюсь вам дозвониться. Госпожа Беллини просила передать, что фирма очень довольна!

– Ну да, – сказал я, – это хорошо. Хотя я ожидал все же большего.

– Большего? – удивился Завацки. – Еще большего?

– Любезный господин Завацки, – примирительно сказал я, – три заметки в газете – конечно, хорошо, но у нас все-таки иные цели…

– Заметки в газете! – воскликнул Завацки. – Да кто говорит о газетах? Вы попали на “Ютьюб”. И там клики без конца! – Он понизил голос и продолжил: – Говоря между нами, прямо после передачи у нас тут звучали мнения, что от вас надо отказаться. Я не буду называть имен. Но теперь… Посмотрите сами! Молодежь вас любит.

– Чувства молодежи еще не испорчены фальшью, – ответил я.

– И поэтому нам надо срочно выпустить что-то новое, – возбужденно говорил Завацки. – Ваше выступление будет увеличено. У вас могут быть собственные короткие репортажи! Вы должны скорее появиться в офисе! Вы где?