стоимость, которая авансируется, движется, возрастает в процессе производства, сохраняется в сфере обращения и приносит прибавочную стоимость, превышающую первоначально авансированную стоимость (развернутое определение капитала).

§ 3. Противоречия всеобщей формулы капитала

Согласно К. Марксу, эти определения капитала и имманентный ему атрибут – прибавочная стоимость, движущаяся в обращении Д – Т – Д´ в виде «денежной куколки», противоречат «всем развитым раньше (в первом отделе «Капитала». – Н.С.) законом относительно природы товара, стоимости, денег и самого обращения»[266]. Ведь оно отличается от простого товарного обращения лишь обратной последовательностью тех же самых двух противоположных актов, т. е. продажи и купли. Возникает вопрос: «каким чудом чисто формальное различие может преобразовать самое природу данного процесса?»[267]

Для того, чтобы уяснить это различие, К. Маркс провел сравнительный анализ сделок, совершаемых в обращении Д – Т – Д´ и в обращении Т – Д – Т. В результате он пришел к выводу, согласно которому, если даже акты, связанные с продажей и куплей товаров рассматривать в такой последовательности, то мы тем не менее не выйдем из сферы простого товарного обращения. Ибо и в том, и в другом случае ее основными контрагентами являются продавцы и покупатели, независимо от того выступают ли они здесь в качестве капиталистов или обычных товаровладельцев. Поэтому нужно «посмотреть, допускает ли природа самой этой сферы (простого товарного обращения. – Н.С.) возрастание входящих в нее стоимостей, а следовательно, образование прибавочной стоимости»[268].

По К. Марксу, она имеет место во всех тех случаях, когда два товаровладельца покупают друг у друга товары и с наступлением срока платежа сводят баланс взаимных денежных обязательств, обусловленных кредитными отношениями. «Деньги служат здесь счетными деньгами; они выражают стоимости товаров в их ценах, но не противостоят самим товаром телесно»[269].

Поскольку конечной целью такого рода сделок является потребительная стоимость, то «в выигрыше могут оказаться оба обменивающегося лица». Ибо эти лица «отчуждают товары, которые бесполезны для них как потребительные стоимости, и получают товары, в потреблении которых они нуждаются»[270]. Следовательно, с точки зрения потребительной стоимости, обмен есть такая «сделка, в которой выигрывают обе стороны»[271].

Иначе обстоит дело, если этот обмен рассматривать с точки зрения меновой стоимости, а стало быть, и стоимости. Суть его не изменится от того, что между товарами становятся деньги в качестве средства обращения, и что акт купли реально отделяется от акта продажи. Ведь стоимость товаров выражается в их ценах раньше того, как они вступают в обращение. Следовательно, стоимость есть предпосылка этого обращения, а не его результат.

Если рассматривать данный процесс абстрактно, т. е. отвлечься от обстоятельств, которые не вытекают непосредственно из имманентных законов простого товарного обращения, то можно обнаружить, что здесь, наряду с замещением одной потребительной стоимости другой, совершается только товарный метаморфоз, т. е. простое изменение формы товара. Ибо «одна и та же стоимость, т. е. одно и то же количество овеществленного общественного труда, находится в руках одного и того же товаровладельца сначала в форме товара, потом в форме денег, в которые товар превратился, наконец, опять в форме товара, в которые обратно превратились деньги. Такое превращение формы не заключает в себе изменения величины стоимости. Изменение, претерпеваемое в этом процессе самой стоимостью товара, ограничивается изменением ее денежной формы»[272].

В самом деле, в процессе такого обращения стоимость товара сначала существует в виде цены этого товара, предлагаемого к продаже, затем в виде денежной суммы, которая, однако, уже ранее была выражена в данной цене, наконец, в виде денег – эквивалентного товара. Такая смена форм сама по себе не изменяет величины стоимости товара, как, например, размен пятифунтового билета на соверены, полусоверены и шиллинги.

Таким образом, результат обращения товара обусловливает лишь изменение формы его стоимости, если рассматривать это обращение в чистом виде, т. е. как обмен эквивалентов.

«Даже вульгарная политическая экономия, несмотря на полное непонимание того, что такое стоимость, всякий раз, когда пытается на свой лад рассматривать явление в чистом виде, предполагает, что спрос и предложение взаимно покрываются, т. е. что влияние их вообще уничтожается (подчеркнем, это в полной мере относится и к авторам современных курсов экономикс, в которых равенство (равновесие) спроса и предложения выступает в качестве исходной предпосылки анализа рассматриваемых вопросов – Н.С.). Следовательно, если в отношении потребительной стоимости оба контрагента могут выиграть, то на меновой стоимости (стоимости. – Н.С.) они не могут оба выиграть. Здесь господствует скорее правило: «Где равенство, там нет выгоды». Хотя товары и могут быть проданы по ценам, отклоняющимся от их стоимости, но такое отклонение является нарушением законов товарообмена. В своем чистом виде он есть обмен эквивалентов и, следовательно, не может быть средством увеличения стоимости»[273].

По К. Марксу, главная ошибка буржуазных экономистов, рассматривавших обращение товаров как источник образования прибавочной стоимости, заключается в том, что они смешивали потребительную стоимость и меновую стоимость (стоимость).

Вот, что писал в этой связи Э. Кондильяк: «Неверно, что при товарном обмене равная стоимость обменивается на равную стоимость. Наоборот, каждый из двух контрагентов всегда отдает меньшую стоимость взамен большей … Если бы действительно люди обменивались только равными стоимостями, то не получалось бы никакой выгоды ни для одного из контрагентов. На самом деле оба получают, или, по крайней мере, должны получать выгоду. Каким образом? Стоимость вещей состоит лишь в их отношении к нашим потребностям. Что для одного больше, то для другого меньше, и обратно … Нельзя же предполагать, что мы будем продавать вещи, необходимые для нашего естественного потребления … Мы стремимся отдать бесполезную для нас вещь с тем, чтобы получить необходимую; мы хотим дать меньше взамен большего … Совершенно естественно было прийти к заключению, что в обмене равную стоимость дают за равную стоимость, раз стоимость каждой из обмениваемых вещей равна одному и тому же количеству денег … Нам необходимо принять во внимание и другую сторону дела; спрашивается: не избыток ли мы оба обмениваем на необходимый для каждого из нас предмет?»[274].

Как заметил К. Маркс, Э. Кондильяк не только смешивал потребительную стоимость и меновую стоимость (стоимость), но и с чисто детской наивностью, подменял общество с развитым товарным производством таким экономическим строем, при котором каждый производитель самостоятельно производит средства своего существования и бросает в обращение лишь избыток произведенных им продуктов, остающихся у него после удовлетворения собственных потребностей. Иными словами, Э. Кондильяк смешивал также капиталистическое производство и простое товарное производство, полагая, что прибавочная стоимость возникает в сфере обращения.