— Что ты имеешь в виду под чаем и сахаром?

— Я имею в виду чай и сахар.

Не могу сказать, сколько раз США уже задавали мне этот вопрос и сколько раз просили других людей делать это. Еще одна мавританская народная сказка повествует о человеке, который родился слепым. И у него была только одна возможность познать мир вокруг себя. Однажды он увидел крысу и после этого, когда кто-то пытался что-то описать этому человеку, всегда просил: «Сравни это с крысой. Она больше? Она меньше?»

Канадская разведка хотела бы, чтобы я был преступником, чтобы исправиться после того своего провала, когда Ахмед Рессам с огромным количеством взрывчатки ускользнул от них в Соединенные Штаты. Америка обвинила Канаду в том, что террористические атаки на США подготавливались именно на ее территории, поэтому разведка Канады сходила с ума. Она полностью потеряла самообладание, пытаясь успокоить своего большого брата, США. Она начала наблюдать за людьми, которых считали плохими, в том числе и за мной. Я помню, как после неудавшегося заговора канадцы попытались установить две камеры, одну в моей комнате, другую у моего соседа. Я всегда очень крепко спал. Я слышал голоса, но не мог сказать, чьи это голоса. Или лучше будет сказать, что я слишком ленив, чтобы просыпаться и идти проверять. Мой сосед Мурад был совсем не такой. Он проснулся и пошел на шум. Он сохранял молчание и наблюдал, пока в стене не появилась маленькая дырка. Парень из другой комнаты дунул в нее и, посмотрев, столкнулся взглядом с Мурадом.

Мой сосед разбудил меня и рассказал о случившемся.

— Мурад, я слышал эти же голоса в моей комнате, — сказал я ему.

— Давай проверим!

Наше короткое расследование было успешным. В моей комнате мы нашли маленькое отверстие.

— Что будем делать? — спросил Мурад.

— Позвоним в полицию, — сказал я.

— Так звони же! — сказал он.

Я намеренно не использовал наш телефон. Вместо этого я вышел и воспользовался телефонной будкой, набрав 911. Прибыли двое полицейских, и я объяснил, что наш сосед втайне от нас просверлил две дырки в нашем доме. Мы хотели, чтобы его задержали за незаконные действия по отношению к нам. В общем, мы просто просили о помощи.

— Заполните отверстия с помощью герметика, и проблема решена, — сказал один из полицейских.

— Серьезно? А я и не знал. Вы случайно не плотник? — спросил я. — Слушайте, я вызвал вас не для того, чтобы вы дали мне совет, как починить мой дом. За всем этим, очевидно, стоит преступник, который незаконно посягает на нашу собственность. Если вы нам не поможете, мы сами о себе позаботимся. И, кстати, можно увидеть ваши удостоверения?

Они молча показали свои удостоверения с именами и контактами на задней стороне. Очевидно, эти полицейские просто выполнили чьи-то идиотские приказы, чтобы обмануть нас, но для канадской разведки было уже поздно. Целыми днями мы просто сидели и смеялись над всем этим.

Ирония в том, что я прожил в Германии 12 лет, и Германия ни разу не предоставила никакой информации, касающейся моих преступлений, потому что их не было. В Канаде же я пробыл около двух месяцев, и американцы утверждают, что канадцы предоставили им тонны информации обо мне. Канадцы даже не знают меня! Но так как вся работа службы разведки основана на «что, если», Мавритания и США начали интерпретировать информацию так, как им это было удобно, чтобы подтвердить теорию о том, что я организатор заговора.

Допрос, казалось, не двигался с места. Я продолжал повторять свой рассказ о джихаде в Афганистане 1991–1992 годов, что, кажется, не впечатляло мавританского следователя. Мавритании плевать на поездку в Афганистан, они все прекрасно понимают. Но, если ты пытаешься создать проблемы внутри страны, тебя арестуют независимо от того, был ты в Афганистане или нет. С другой стороны, для американского правительства простой визит в Афганистан, Боснию или Чечню может стать отличным поводом начать следить за тобой до конца твоих дней или отправить тебя за решетку. У всех арабских стран, кроме коммунистических, подход такой же, как у Мавритании. Я думаю, что коммунистические страны по крайней мере честнее, чем правительство США, потому что они вообще запрещают своим гражданам совершать джихад. Тем временем США преследуют людей, основываясь на неписаных законах.

Мавританский следователь интересовался моей деятельностью в Канаде, которая не имеет никакого отношения к криминалу, но никто даже и не думал верить мне. Все мои ответы на вопросы «Ты сделал это и то, пока находился в Канаде?» были: «Нет, нет, нет, нет». И так мы совсем застряли. Я думаю, что я показался им виновным, потому что не полностью рассказал свою историю об Афганистане, и я понял, что мне нужно заполнить эти пропуски, чтобы попытаться хоть как-то оправдать себя. В тот день следователь принес оборудование для съемки. Как только я увидел его, меня начало трясти. Я знал, что меня заставят признаться и что меня будут транслировать в прямом эфире по национальному телевидению, прямо как в октябре 1994 года, когда правительство Мавритании арестовало исламистов, заставило их дать признательные показания и транслировало эту съемку на всю страну[50]. Я был так напуган, что почти не мог держаться на ногах. Было понятно, что на мое государство оказывают большое давление.

— Я был очень терпелив с тобой, мальчик, — сказал следователь. — Ты должен сознаться, или я передам тебя специальной команде.

Я знал, что он имеет в виду пыточную команду.

— Заявления продолжают приходить каждый день отовсюду, — сказал он. Несколько дней до этого разговора я не мог спать. Двери все время открывали и закрывали. Каждое движение рядом со мной пугало меня. Моя комната была поблизости от архива, и через щель в стене я мог увидеть несколько папок и их названия. У меня начались галлюцинации, и я читал документы о себе, которых никогда не существовало. Это было невыносимо. А теперь еще пытки? Только не это.

— Слушайте, директор, я не до конца был честен с вами, и я бы хотел рассказать всю свою историю, — сказал я ему. — Тем не менее я не хочу, чтобы вы рассказали все это американским властям, потому что они вообще не понимают, что такое джихад, а я не хочу подливать масло в огонь.