— Нет, это мое убеждение, да и наука не признает, — начала было Анфиса, но священник остановил.

— Не будем об этом, просто прошу приходить на службу, можете просто стоять в сторонке, но лучше все-таки креститесь, чтобы не вызывать подозрение, а девочку хорошо бы крестить, думаю ее не успели, да и Вам не мешало бы, к вере приобщаться, сейчас многие военные крестятся, никто не запрещает –

— Меня бабушка крестила, а девочка… наверное, правы, а кто же крестной будет? –

— А Вы разве не хотите? Ведь Вы и так взяли ответственность за нее перед всеми, а потом возьмете и перед Богом. Приходите в субботу, скажите Нюре, она все знает, а я памятку дам, что нужно знать крестным –

Разговор был настолько теплым и убедительным, что Анфиса еще долго раздумывала над ним.

Наступила суббота. Женщины, долго наряжались, выбирая, в чем пойти в Храм. Нюра дала белые кружевные косынки, а для девочки нашла красивую крестильную рубашку, которая ей оказалась в самый раз. Отец Спиридон приготовил подарки: Анфисе — серебряный крестик на тоненьком шнурочке- гайтане, который она обязана надеть на обряд Крещения, а Василинке крестильный крестик, который он оденет на нее после крещения.

Окончательно лег на землю снег. Анфисе теперь не приходилось таскать Василинку на себе. Её усадили на подушку в санки, накрыли одеялом и повезли. Они поспели, как раз, к началу службы.

Отец Спиридон читал Евангелие, а Анфиса, воспринимая это как формальность, стала рассматривать стены Храма, будто списанные с картин эпохи Возрождения. Еще первый раз, придя в Храм, ее поразили большие старинные иконы с темными ликами, смотрящие на нее со стен. Потом необычное православное богослужение увлекло ее. Отец Спиридон вел службу, подобно артисту, что Анфиса вдруг заслушалась, ее поразил его голос, красивый баритон, который можно услышать только с большой сцены. А потом чудесным образом влился хор, состоящий из матушки Лизы, дочери Марии и маленького послушника десятилетнего сына — Артемия.

Чувство умиротворения и любви вдруг заполнило грудь, ей стало так сладостно на душе, но вдруг всплыл в голове большой плакат из прошлой жизни, «религия — опиум для народа». Может и правда опиум? — мелькнула мысль, но тут же ушла. Служба закончилась, наступил час проповеди, Все обступили Отца Спиридона, он читал текст особого молебна о победе русского оружия: «О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших… «Потом сказал: «Не в первый раз приходится русскому народу выдерживать испытания. С Божией помощью и в этот раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед Родиной и верой, и выходили победителями. И мы не посрамим их славного имени. Отечество защищается не только оружием, но и общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может».

Он всегда находил слова, которые доходили до сердца, несли поддержку и надежду прихожанам. И Анфиса опять увидела, как светлели лица у женщин, как высыхали слезы, уходила тревога, и они наполненные радостью уходили домой.

После службы отец Спиридон провел обряд Крещения Василины. Крещение — первое Таинство, которым Церковь встречает приходящих к Богу людей. Он объяснил, что крестятся не для того, чтобы не болеть и иметь жизненный успех, а для того, чтобы иметь Жизнь Вечную в Боге. После купания в купели Василину одели в крестильную рубашку и сшитую для нее новую одежду вместо той, в которой она пришла. Отец Спиридон пригласил их в трапезную, где на столе стояло угощение. Блины, соленые огурцы, помидоры, капуста, зажаренная картошка — все так вкусно тянуло положить это в рот и запить компотом из яблок и терновника. Матушка Лиза поздравила Василину с крещением, а в конце сказала:

— Теперь у тебя есть крестная мама. Ты можешь звать ее крестной, а лучше — мама Фиса,-

На что Василинка, удивленно подняв брови, возразила, чем сильно всех рассмешила:

— Фиса? Фиса… такого имя нет, есть Киса, Кисанька, Кисуля, — и стала целовать Анфису, а все долго смеялись.

Умиротворенные и довольные они вернулись домой.

Там их ждал военком, а теперь дядя Захар — староста, назначенный немцами. Анфиса уже знала от Нюры, что отец Спиридон его родной брат. Еще учась в школе, они увлекались военной техникой, изучили азбуку Морзе, готовясь идти во флот. А потом их дороги разошлись. Захар поступил в военное училище, а брат в Духовную семинарию. В семье сначала были этим очень не довольны, а потом смирились. Как только началась война, Спиридон пришел к брату и сказал: «Рассчитывай на меня, всем, чем нужно помогу».

Вот сейчас его помощь и пригодилась. Когда в администрации города поняли, что немцев не сдержать, и они, скорее всего, войдут в город, стали готовить подполье. В Храме, в подвале спрятали радиопередатчик, благо, что с колокольни выведено заземление, что служило хорошей антенной. Кроме того, Храм находился на окраине села, за забором, что скрывал его от любопытных глаз. Народ, в основном женщины, приходили на службу по праздникам, и редко по острой нужде, что также было на руку.

Немцам требовалась новая администрация на оккупированных территориях, которую набирали из местных жителей. Чаще всего на должность сельских старост и городских бургомистров людей назначали принудительно. Хотя встречались и добровольцы, готовые служить новой оккупационной власти. Полицаи также набирались из местных жителей и формально подчинялись старостам и бургомистрам. Хотя на самом деле они находились в подчинении немецких карательных органов: гестапо, полиции безопасности, СС, СД и других.

Нюра с Василинкой отправились спать, а Захар и Анфиса просидели почти до утра. Он сказал, что теперь будет приходить связной. Передал сведения для партизанского отряда, с которым Анфиса установила связь, а также подготовить Спиридона для работы с передатчиком, в ее отсутствие. Скорее всего, ей придется работать в комендатуре, но об этом ей сообщит позже связной.

До Нового 1943 года оставалось две недели. Анфиса вспомнила, что через месяц ей исполнится 20 лет. Как бы этот праздник она отметила дома в кругу семьи. А что ждет ее здесь? С этими мыслями она легла