отступлении. После поголовного пленения немцев в 1943 году советским солдатам стали попадаться шокирующее снимки, знакомящие с времяпровождением германских солдат на войне. На многих из них рядовые и офицеры вермахта были абсолютно голыми: то они показывают свой зад, то «мужское достоинство», а то над выгребной ямой делают непотребные дела.

По словам психоаналитиков анально-генитальная тема у немцев в крови. Известный фольклорист и антрополог Алан Дандес отмечает, что копрологический вопрос — специфическая особенность немецкой национальной культуры, которая сохранялась и в XX веке. Ссылаясь на тексты Мартина Лютера, Иоганна Гете и Генриха Гейне, ученый доказал, что интерес к столь низменной теме был не чужд даже лучшим представителям немецкой нации.

Подтверждением служат письма Моцарта, адресованные кузине, в которых встречаются такие выражения, как «лизни мой зад» или «нагадь в постель». Гений музыкальной классики не видел в этом ничего зазорного. С этой точки зрения для немцев «испортить воздух» до сего времени абсолютно естественно.

Неотъемлемой частью немецкого армейского быта были бордели. Их создавали не только в оккупированной Европе, но и на территории Советского Союза. Решение упорядочить половую жизнь личного состава было принято после того, как почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером. В организованных «домах терпимости» проститутки получали жалование, страховку, льготы, а также надлежащее медицинское обслуживание. По сохранившимся документам известно, что подобные заведения были в Пскове, Гатчине, Ревеле, Сталино.

Существенную долю содержимого посылок, присылаемых из Германии на фронт, составляли презервативы. Контрацептивы кроме самих борделей можно было приобрести в буфетах, на кухнях или у снабженцев. Впрочем, не озабоченные сексуальными проблемами немцы жаловались, что для большинства изголодавшихся и изнеможенных солдат, многим из которых суждено умереть, «резиновые изделия вместо хлеба были равнозначны присылке раскаленных углей в ад.

Однако больше шокировало то, что публичные дома действовали и в концентрационных лагерях. Так, в июне 1941 года Генрих Гиммлер распорядился организовать «дом терпимости» в концлагере Маутхаузен, который мог бы обслуживать эсесовцев. В качестве жриц любви, вопреки расовой политике рейха, использовались узницы лагеря. Многие из них в условиях массового голода и высокой смертности среди заключенных добровольно соглашались на подобную «работу».

Но это лишь временно облегчало участь представительниц «низших рас». Спустя несколько месяцев они возвращались в бараки нередко беременные или больные сифилисом, их мучения закачивал укол смертельной инъекции.

Все это знал и видел генерал-майор и не хотел в этом участвовать. Он пришел в армию по стопам своего отца, но мать с генами передала ему свой менталитет. Анфиса часто убиралась в его кабинете. Он специально оставлял на столе важные документы, которые она запоминала и передавала Захару, а тот партизанам. Сначала Анфиса, как и остальные, думала, что этот генерал, самоуверенный идиот, но после того, как он застал ее за таким чтением, они объяснились. Он уже понял, что Германии войны не выиграть. К концу 1943-года гитлеровские войска инициативу окончательно потеряли, возможность проводить наступательные операции — утратили. Силы и ресурсы Германии были на исходе, а моральный дух её армии — надломлен. После 1943-го она была способна только защищаться, отступая уже до самого Берлина. Он попросил Анфису передать ее командирам, что хочет и дальше быть осведомителем. Детали обговорит с высшим начальством. Но как всегда, вмешались обстоятельства.

Анфисе было непросто приспособиться к работе в комендатуре, конечно, в этом помогал Штейдле. Он сделал так, что все принимали ее за его любовницу, хотя сам это отрицал. Вечно сытый и потный денщик преследовал ее, отпуская сальные шутки, зажимал в углу и лапал, но после того, как она пожаловалась генералу, он стал, ехидно улыбаясь, говорить всякие мерзости в ее сторону, думая, что она не понимает немецкий. Приставленный к ней младший офицер, имея наглядный пример денщика, держался осторожно обходительно. Другие офицеры тоже не решались подходить с непристойностями.

Но однажды Штейдле срочно вызвал ее в кабинет.

— Твой дядя в гестапо. Уходи, быстрее, думаю, что они следят и за тобой. Сюда направляется танковая дивизия, готовится большая операция. Я скажу, что отправил тебя в лазарет, тебя проводят, а там ты сможешь уйти от охраны-

Немецкий госпиталь находился на полпути к Храму, потому, увидев, что охранник ушел, Анфиса направилась к отцу Спиридону. Он все понял и отправил с ней Артемия, так как тот знал окольные пути, как пробраться в лес и где встретить партизанских часовых. Так Анфиса попала в отряд.

А обстановка накалялась. Штейдле не обманул, к местности подтягивались немецкие войска. Весной и летом 1943 года в густых лесах восточнее реки Десна и в тылу действовали партизанские отряды общей численностью более 100 тысяч чел., которыми командовала Ставка Верховного Главнокомандования через Партизанский штаб. Партизаны получали всё необходимое по воздуху: оружие, продовольствие и медикаменты. Их атаки на немецкие гарнизоны и саботаж на железных дорогах делали переброску войск весьма затруднительной.

Партизаны представляли большую угрозу для подготовки и проведения на Курской дуге операции «Цитадель». В июне немцы провели в прилегающих областях большую карательную операцию под кодовым названием «Цыганский барон» (Zigeunerbaron). В ходе этой операции было уничтожено 207 партизанских лагерей, убито 1584 партизана, 1568 человек было взято в плен, 15 812 мирных жителей были изгнаны из собственных домов.

Отряд успел построить и занять выгодную оборонительную позицию с возможностью отступления в лесной массив. Однако, в результате боев от партизанского отряда практически ничего не осталось. Командир и оставшиеся бойцы успели отойти и через болота продвигались в сторону локации наших войск. В группе было несколько раненных, которых по очереди несли на себе их товарищи. К ночи сделали привал, чтобы передохнуть. Отсутствие еды и главное, воды, было проблемой. Анфиса и двое бойцов вызвались пойти поискать ручеек или родник. Отойдя от отряда на значительное расстояние, они услышали выстрелы, где-то вдалеке шел бой. Потом все стихло, а через несколько метров столкнулись с нашими десантниками, которые направлялись в ту сторону. Выяснив обстановку, и то, что впереди река, один берег которой занят нашими частями, Анфиса с бойцом отправилась с ними, а другой вернулся за оставшимися товарищами.

Несмотря на то, что фашисты укрепились на правом берегу реки, бои продолжались с переменным успехом. Преимуществом являлось то, что у немцев был доступ к воде, а наши бойцы страдали от жажды.

У Анфисы в рюкзаке было платье, в котором она ушла из комендатуры. Переодевшись,