– Я хотела помочь! Я хотела сделать хоть что-то! – Головастик стыда в животе Корделии начал извиваться, и ей стало нехорошо. – Это был единственный способ добраться до принцессы, который я могла придумать – я должна была это сделать…

– Ты слышала лорда Витлуфа, – продолжила тётя. – Настали опасные времена. Судьба Творцов висит на волоске. Мы не можем допустить, чтобы имя Шляпников было запятнано скандалом! На сколько шляп ты в тот день добавила ингредиенты?

– Только на эту одну, честное слово!

– Корделия, это очень серьёзно.

– ДА! – Корделия обнаружила, что кричит. – Это серьёзно! На кону жизнь моего отца! И всем всё равно! Никто, кроме меня, не сделал НИЧЕГО, чтобы попытаться найти его!

В вестибюле воцарилась ужасная тишина, поглотившая весь воздух. Кухонная дверь приоткрылась, и сквозь щёлку выглянула Кух. Сверху через перила лестницы перевесилась мисс Глаз-да-глаз.

Корделия снова почувствовала, как внутри шевелится головастик стыда. Он раздулся до злорадной жабы, камнем улёгшейся у неё в животе.

– Это я пыталась выпросить у принцессы лодку! – выкрикнула Корделия. – Это я пошла искать Джека! ЭТО Я ПЫТАЮСЬ ВЕРНУТЬ ОТЦА!

Губы тётушки Ариадны превратились в прямую, как трость, линию.

– Джонс рассказал нам прошлым вечером, что в лазарете он разбудил того старого морского волка, – рявкнула она. – Тот сказал, что там никогда и не было никакого юнги.

– Что?

– Своей выдумкой ты потратила наше время, Корделия, и заставила на миг понадеяться…

– Но это правда! – завопила Корделия. – Он отдал мне отцовский тел…

– ДОВОЛЬНО! – закричала тётушка Ариадна.

Снова последовала тишина, нарушаемая лишь рваным дыханием Корделии.

– Я очень переживаю о твоём отце, Корделия, – наконец сказала тётушка, хотя, казалось, удалось ей это с огромным усилием. – И возможно, уйдёт некоторое время, прежде чем ты смиришься с тем, что он…

– Он не умер! – взвыла Корделия. – Не умер!

На глаза навернулись слёзы. Она со злостью стёрла их со щёк. Ей хотелось, чтобы тётя накричала на неё в ответ, но она лишь стояла – так неподвижно и с таким посеревшим лицом, что казалось, будто она высечена из камня.

Прошло много времени, прежде чем тётушка Ариадна заговорила – шёпотом таким тонким и резким, что им можно было резать воздух, словно клинком.

– Шляпа Мира требует полного спокойствия и совершенной невозмутимости до тех пор, пока не будет закончена. Ты создаёшь разлад и атмосферные волнения в доме, так что тебе придётся уйти в свою комнату. Там ты останешься до завтрашнего дня – до тех пор, пока мы не завершим работу и не доставим Шляпу Мира во дворец.

– Нет! Я не…

Передняя дверь распахнулась. Дядюшка Тибериус вкатил дремлющую пратётушку Петронеллу в вестибюль. Увидев Корделию – щёки мокрые, ладони сжаты в кулаки – стоящую напротив неумолимой статуи в лице тётушки Ариадны, он замер.

– А, – прошептал дядюшка Тибериус. – Всё в порядке?

Он бочком прошёл мимо них и сложил на столик печальную горстку вещей: ободранные остатки Велеречивой Лилии, поломанное перо Вороны-Выскочки и три стразы-звёздочки.

– Всё разрешилось! – объявил он. – Мне удалось убедить сэра Хьюго позволить мне взглянуть на его шляпу. Стоило ему её снять, как он уснул на ступенях церкви. Сейчас за ним присматривают монахини. Я упросил мать-настоятельницу смилостивиться над бедным глупцом, хоть она и пыталась запереть его в исповедальне.

Ариадна и Корделия проигнорировали его, по-прежнему глядя друг на друга с выражениями одинакового свирепого упрямства на лицах.

Дядюшка Тибериус стал расхаживать по вестибюлю, пытаясь снять царящее напряжение.

– Знаете, когда мне было восемь, я сотворил шляпу без разрешения, – непринуждённо сообщил он. – Я дал её мальчишке-конюху. Он стал кудахтать, как курица, бегать задом наперёд, декламируя грубые стихи, а потом попытался подраться с ослом. Ох и попало же мне.

Никто не произнёс ни слова. Пратётушка Петронелла негромко всхрапнула в своём кресле.

– Итак! – чрезмерно жизнерадостно вскликнул дядюшка Тибериус. – Негодница Корделия! Но никто не пострадал! Знаете что, давайте-ка посмотрим, не приготовила ли Кух чаю…

– Наверх, Корделия. Сейчас же, – приказала тётушка Ариадна. – А завтра, когда ты спустишься, я буду ожидать искренних и хорошо продуманных извинений.

Корделия подумывала начать спорить. Но тётушка смотрела на неё таким свирепым взглядом, что она поняла: выбора у неё нет. Она развернулась и затопала вверх по лестнице, высоко вскинув голову и впиваясь ногтями в ладони.

Дядюшка Тибериус за её спиной вздохнул. Корделии показалось, что тётушка Ариадна один раз тихонько и сдавленно всхлипнула.

В своей комнате Корделия запихнула угрызения совести за то, что сотворила шляпу без разрешения, подальше. Она знала, что не должна была этого делать: это было запрещено.

До чего же нечестно, что запретные вещи всегда самые интересные.

– Это был единственный способ добраться до принцессы, который я могла придумать, – сказала она себе. – Я должна была это сделать.

Корделия кинулась на пол плашмя, пошарила под кроватью и вытащила потрёпанную шляпную коробку. Это была та самая коробка, которая служила ей кроваткой, когда она родилась. Отец спас её из моря в этой коробке и в ней же привёз в Лондон. Картон пошёл волнами от солёной воды, загибаясь по краям. Корделия погладила сморщенную крышку.

Внутри лежали все её сокровища: детское одеяльце, сшитое из куска парусины, сияющий мускатный орех, который отец привёз с Цейлона, хрупкий шар поющей бутылки из венецианского стекла, чистый кристалл кварца, отбрасывающий на пол осколки радужного света, миска из отполированной кокосовой скорлупы, древняя книга, которую любил читать ей отец, под названием «Мифотворец», переливающееся перо Елисейского Орла и баночка с Сицилийскими Прыгучими Бобами.

Корделия почувствовала, как глаза обожгли слёзы, и ей больше всего на свете захотелось избежать угрожающей поглотить её волны горя.

– Я знаю, что ты жив, отец! – воскликнула Корделия. – Ты должен!

Внизу хлопнула дверь.

– И нет смысла торчать тут до завтра, – простонала Корделия. – Нельзя терять время!

Она схватила баночку с Прыгучими Бобами. Они весело скакали и подпрыгивали, и Корделия кончиками пальцев почувствовала, как они барабанят о стекло…

– Хватит ждать помощи, – объявила Корделия пустой комнате. – Я не могу одолжить лодку у принцессы, и Джек пропал, значит, мне придётся найти другой путь.