справится с дикими племенами на востоке? Это был я и мои воины, многие из которых сейчас здесь. – я повернулся в седле и жестом обвёл стоящую на холме армию, - Они сражались бок о бок с Кловисом, они победили Кловиса. На концах их мечей был объединён Рюгленд. Наши клинки не дали вашим псам войны сжечь племенные города на границе в Сурией. Воля и дисциплина моих наёмников не дала сурам сгореть в пламени Смуты, а каган харисиндцев потерял свою голову, разбившись о мои полки. Моя профессия – убивать. Когда-то я побоялся выступить против вашего воинства, ведь тогда я был слаб и среди ваших рядов были люди, что хоть сколько-то были способны размышлять, а не слепо следовать догматам Церкви. Когда-то нам удалось с вами договориться, но вы первые нарушили своё обещание.

- С предателями не может быть никаких договоров! – ответил мне Рабьон, срываясь при этом на крик.

- Мальчишка… - поцокал я языком, - Поумерь свой пыл. Я знаю, что вас послали сюда на смерть, я знаю, что Церковь и ваши легаты творят такой ужас, масштаб которых не сниться даже самым жестоким из серобожников. Я предлагаю вам стать теми, кто вернёт Церковь на истинный путь. Для легатов вы стали не больше, чем расходным материалом, который может стать удобрением для почвы под нашими ногами. Примите верное решение, а иначе вы все умрёте.

Сказав свои последние слова, я дёрнул поводья коня и направил его обратно к холму, наблюдая за стоящим там воинством. Каждый из ратников дожидался начала битвы. Особенно выделялись роты тех, кто были набраны уже здесь. Это будет первый бой для набранных в мои полки лагриканцев. Сегодня они узнают, что такое настоящая война и опыт этот запомнится им на всю оставшуюся жизнь.

- Я вызываю тебя на Священный Поединок!

Эти разъярённые слова донеслись мне в спину и было понятно, что выпалены они сгоряча, а потому молодой аристократ позже о них точно пожалеет, но будет ли у него это «позже»?

- Один на один. Только наша умение и мечи!

Долго уговаривать меня не пришлось. Священный Поединок от того и священен, что никто не может его нарушать. Да, я не ларингиец душой и разумом, но прожил в их обществе достаточно, чтобы отвечать на такие вызовы.

- Ты уверен? Не боишься опозорить чести своего рода? – усмехнулся я, вновь развернув коня.

- Обнажай свой клинок, предатель!

Аристократ слеза со спины своего коня. К нему тут же подскочил стоящий поодаль человек и стал помогать ему снимать доспех. В следующее мгновение рядом со мной оказался Вирт. Я ожидал, что аристократ станет отговаривать меня от такого шага и уже глубоко вдохнул, дабы опротестовать его решение.

- Мне приказать подготовить артиллерию?

- Да. Они в досягаемости наших тяжёлых пушек, так что пусть пушкари не жалеют ядер. Я постараюсь вернуться быстро.

Вирт ускакал, и я в это время слез с коня. Стоящий безмолвно Фабрис спешно стал помогать мне стягивать броню.

- Сколько ран мне придётся на тебе зашивать на этот раз?

Слова старого лекаря были произнесены с впечатляющей добротой. Казалось, что относился ко мне он с отеческой любовью, а в голосе не было больше того опасения за мою жизнь, которая была у него раньше.

- Нисколько, Фабрис.

- Пожалел бы парня. Он слишком молод, чтобы победить твой опыт, а проиграет он в любом случае.

- Зачем мне его щадить? Он не погостить пришёл на мою землю.

- Думаешь я не знаю, что ты хочешь сделать с Ларингией? Рабьон не просто так стал командующим в столь юном возрасте. Пусть Церковь пытается выдавать себя за святое общество, но они не лишены связи с миром. Раз этот парень так высоко находится на лестнице власти, то его семейство точно имеет силу. Нам не стоит пренебрегать союзниками. Пусть даже и возможными. – Фабрис расстегнул последнюю застёжку на моём поддоспешнике, - Тем более, он глуп и не стоит тебе брать новых грех на душу. Сам ведь когда-то был таким же вспыльчивым.

- Ладно, Фабрис, хватит тебе быть моей совестью. Если он сильно брыкаться не будет, то может и пожалею его.

Старый лекарь отступил вместе с моими доспехами. Сопровождающие Рабьона также отошли назад. Вызов на поединок был серьёзным заявлением. Мало того, что в таком случае он признаёт меня как равного, но вместе с тем ему было необходимо выиграть схватку. Если он проиграет, то опорочит весь свой род, а это фактическое преступление, которое не получится «спустить на тормозах».

Я остался с Рабьоном один на один. На нас не было больше доспехов и, только наши навыки теперь могли защитить наши жизни. Я давно утерял привычку недооценивать противников, ведь кем бы не был потомок этого неизвестного мне доселе рода, но раз он стал рыцарем, то точно имеет за спиной хорошее воинское образование, которое позволит ему хоть немного продержаться в битве. Но что сказать о самом молодом командующем? Его кровь горяча, а, как известно, горячая кровь не может дать разуму оставаться холодным. Именно холодный разум позволяет полководцу и воину одерживать победы. Конечно, кто-то может выиграть один раз только на своей ярости, но это не более чем случайность.

Никакого сигнала к схватке не последовало. Рабьон просто пошёл на меня вперёд, удерживая свой полуторный меч двумя руками. Я видел, как от ярости расширились зрачки его глаз. Он точно желал закончить схватку всего за один удар и делал одну серьёзную ошибку – смотрел точно туда, куда хотел нанести удар. Он сделал несколько шагов вперёд, а затем быстрый шаг