— Да? А что же тогда у тебя с рукой?

Он быстро убрал руку за спину.

— Ничего, господэн.

— Смотри, — я погрозил пальцем. — В следующий раз будет ещё больнее. И, как видишь, я всегда узнаю, если кто-то пытается стащить клипсу.

— Я не пытался стащить, господэн. Только потрогал. И вдруг… Она будто ужалила меня, да так, что до кости прохватило. Меня аж подбросило в воздух. И лошадь начала беситься. Если бы я не выскочил из стойла, она бы меня затоптала.

— Она так и продолжила бы беситься, если бы я её не успокоил.

— Вы, господэн? Но вас же здесь не было.

— Мне не нужно быть рядом с лошадью, чтобы контролировать её.

Мальчик выглядел озадаченным.

— Как же это?

— А вот так, — сказал я, показал мальчику один палец, и вдруг моя лошадь издала одиночное ржание.

Я показал два пальца, и лошадь издала двойное ржание. Я показал пять пальцев, и лошадь — как не трудно догадаться — проржала пять раз.

Мальчик смотрел на меня ошарашенно. За всё время разговора я ни разу даже не взглянул на стойло с лошадью.

— Вы… вы колдун? — осторожным шёпотом спросил мальчишка.

Я загадочно улыбнулся и сказал:

— Может, колдун, а, может, и нет. Что тебе следует знать, мальчик — так это то, что не следует трогать украшения на моей лошади. Иначе ты рискуешь разозлить колдуна, и тогда я тебя прокляну.

— Конечно, господэн, — поспешно закивал мальчишка, испуганно и восхищённо глядя на меня.

Я погрозил пальцем:

— И никому не рассказывай о том, что ты сейчас видел. Когда мы уедем — тогда можешь. А пока — держи рот на замке. А то прокляну. Понял?

— Да, господэн.

— Вот и отлично. Спокойный ночи, малой, — сказал я и бросил мальчику монету. Тот ловко её поймал и поблагодарил, а я вышел из конюшни.

Я остановился возле входа в корчму, чтобы подышать свежим воздухом. Ночь стояла почти безоблачная, на небе мерцала россыпь звёзд, неспешно плыла крупная полная луна. Я курил и любовался ею, когда позади скрипнула дверь, и появился Даид. Заплетающимся от пьяни языком он произнёс:

Луна, ты — золотая монета!

Ты — горящий шар изо льда!

Ничего красивей тебя нету.

Уходишь днём ты куда?

Он икнул, отошёл к стене и начал мочиться.

Бедняга, он даже и не знает, что луна вовсе никуда не уходит — это спутник, что обращается вокруг планеты, и она вовсе не изо льда. А вот куски льда, летящие в космическом пространстве — это кометы. И вот такой «горящий шар изо льда» ему вряд ли захотелось бы повстречать — если тот свернул бы со своего курса и начал сближаться с планетой.

Снова скрипнула дверь, и появился Тольскер. Даид пьяно поприветствовал его и вновь повторил четверостишье. Тольскер усмехнулся и закурил трубку.

Глядя на звёздное небо, Тольскер произнёс:

— В какой-то книжке я прочёл такие строки:

Падает-падает звезда в ночи,

Падает в тёмный пруд.

Мы плывём на лодочке

По волнам любви.

Меня будто ледяной водой обдало. Откуда он может знать эту песню? Это старая любовная песня моего народа (разумеется, из уст Тольскера она прозвучала в переводе на стаентрадский). Почему он это продекламировал сейчас, при мне? Он ждёт от меня какой-то реакции? Я не должен показывать, что знаю эту песню. Я скосил глаза и увидел, что Тольскер наблюдает за мной. Я никак не отреагировал на его декламацию, продолжая молча курить трубку.

— А вы знаете к’кую-нить па’езию, м’стш Рой? — пьяно спросил Даид, еле стоящий на ногах.

— Нет, — ответил я, прекратил курить и вернулся в корчму.

Я попросил у хозяина небольшой котелок с водой или чайник, приготовил у очага отвар и с ним отправился наверх. Хозяин велел жене показать мне, где моя комната. Женщина, что угощала нас нутками, была весёлой и всю дорогу болтала без умолку. Я похвалил её нутки, и она просияла.

Пропустив меня в комнату, которую мне придётся делить с кем-то из спутников, она спросила, стесняясь:

— А что у вас за отвар? Знаете ли, я очень люблю готовить — и еду, и напитки, и даже отвары, так что мне было бы интересно узнать.

— Вряд ли вам будет интересен мой отвар. Это целебный отвар, помогающий при очень редком заболевании. Видите ли, я очень больной человек, и вынужден постоянно принимать отвары и лекарства, чтобы облегчить свою боль.

— О! Бедняжка… — жалостливо сказала она и скорчила сочувственную гримаску. — Мне так жаль. Желаю вам поправиться.

— Спасибо.

Она попрощалась и ушла.

Я достал из сумки пузырёк с лекарством, выпил его, затем съел порцию порошка, потом выпил отвар. После всех этих обязательных процедур можно было отправляться спать.

Я потушил свечу, разделся и лёг на кровать. В комнате было окно, и в него бил лунный свет. Струящимся, густым серебристым потоком он падал на пол.

Я положил рядом с собой перчатку — чтобы вовремя проснуться — а затем, наблюдая за лучами лунного света, прорезающими тьму в помещении, незаметно для себя уснул.

Глава 17

Падает-падает звезда в ночи (То слово)

Я брёл среди деревьев по краю рощи. Рядом начинался просторный луг, а через него тянулась разрушенная старинная стена. Стояла ночь. Над стеною проплывала огромная полная луна.

И ещё две, в других фазах.

Одна была убывающей, и от неё остался лишь тонкий полумесяц с рожками, смотрящими вправо, другая — тоже убывала, но от неё оставалось ещё целых три