Как будто тебя кто-то захочет у клуба пристрелить, — Купец, проверяя, нет ли сзади машин, тронулся и постепенно набирал скорость.

— Не отвлекайся, смотри на дорогу, — кивнул на лобовое стекло Радист.

Базар. Людей на нём сейчас было больше, чем утром. По привычке осматриваясь, Радист вместе с Жигулём прошли во вход. Здесь оружие носить не воспрещалось, но применять его было сравни самоубийству. Частым контингентом здесь помимо "московских", самоходов-одиночек и участников разных "именных" отрядов, были народники.

Представлялись как друг другу, так и не причастным они, как оплот морали и общности в этом ужасном, прогнившем месте. Любая газета, купленная здесь, на базаре или на другом конце России, заявляла, что именно народная дружина спасла Нилосск и Эфис от разграбления первой волной мародёров. По большей части это был бред.

Первые лавки на базаре занимали деревенские старожилы. Эти люди продавали припасы и расходники сталкерам первого поколения, бандитам, народника и жителям, оставшимся в деревне. Жигуль знал каждого в лицо и все знали Жигуля. С другой стороны, по-другому здесь было нельзя. Все знали всех.

— Есть свежие газеты?

— Вечером будут, Жигуль.

— А с Ростова есть что?

— Да-а, — довольно улыбнулся продавец и выудил какой-то цветастый журнал.

— Только он?

— Только он.

— Сколько?

— 750.

— Дай его и какие-нибудь кроссворды. Но чтоб сложные.

— 1100.

Сложив издания в рюкзак, Жигуль пошёл дальше. Радист отстал довольно быстро, присмотрев что-то и себе. Довольно быстро Гарик перешёл к стендам с разнообразными запчастями, железками, ремкомплектами и комплектующими. Каждому потенциальному покупателю торговцы перечисляли весь спектр услуг: поменять, найти, достать...

— Говорят, бандит какой-то крутой едет? — какой-то лавочник взволнованно делился с покупателем, вполне возможно, "московским" или народником, сплетнями.

— Тебе-то что? — протяжно спросил собеседник.

— Надеюсь, не будет передела власти или что-то типа того?

— Не думай об этом. Честно, меня обижает даже то, что ты в нас не уверен.

Жигуль дошёл до конца рынка, так и не купив себе ничего. На глаз ничего не попадалось, а потребности в чём-то кроме рядовых товаров, не было. Их он решил оставить на потом, чтобы не таскаться с набитой сумкой или рюкзаком.

— Гарик, — окликнул его Радист, откуда-то сзади. Подойдя ближе, он продолжил: — Нашего Банкира не видно нигде. Через кого деньги-то отправлять?

— Как не видно? А вместо него кто?

— Не знаю, рыбу мужик продаёт, говорит, никакое золото и видеть не хочет.

— Ладно, на обратном пути разберёмся. Купец должен быть в курсе.

— Он ничего не говорил. Ну ладно, может, он только в начале и конце месяца здесь сидит? — они дальше продвигались по рынку.

— Да не, бред какой-то.

Радист оглянулся.

— Сейчас, подожди, расходниками закуплюсь.

— Какими? — смутился Жигуль.

— Магазины возьму и пару пружин про запас.

— Ну давай, давай. Глушитель ещё на мой ОЦ-33 возьми, если есть. И на Макар Купцу тоже.

— Уверен?

— Да.

— А если не будет?

— Если до завтра привезёт, то будем ждать. Если нет, то нет.

Радист кивнул и удалился. Жигуль побродил ещё между лавками, затем нашёл своего старого знакомого, торговца художественной литературой и остановился поговорить. Торопиться ему было некуда.

Купец в этот момент обговаривал дела с уже знакомыми ему торговцами, пытался сторговаться на удачную цену, предлагал самые разнообразные вещи из города, на которые, по его мнению, мог быть здесь спрос. Сейчас с клиентами ему не везло — предложить им что-то такое, чего они не могли привезти сюда сами, он не мог. За исключением совсем редких и неликвидных товаров.

— ...даже ковры можем достать, — не унимался Купец.

— На кой чёрт мне твои ковры? На пол стелить?

— По всей России их можно развести, знаешь, сколько навар?

— Сколько? — скептически спросил продавец.

— Процентов 400. А то и больше.

— А чего не тыща?

— Ну, химчистка, сам понимаешь.

— И кто их чистить будет? Я что ли?

— Я за тебя что ли должен всё организовывать что ли? Я товар предлагаю, а не бизнес-стратегию.

— Иди отсюда со своими коврами, Купец, утомил, — сматерился продавец.

— Купец? — вынырнул мужик из соседской лавки. — Это же ты у Жигуля продавцом?

— Ну, что-то вроде. А тебя как звать?

— Дядей Гришей можешь звать, — торговец протянул руку и Купец её пожал. — Слышишь, Купец, а "жигульские" могут мне старую технику достать?

— Технику? Это какую? Сколько надо, чего?

— Да тут не в количестве вопрос, а в качестве. Нужна особая: граммофоны, пластинки, там. Пойдём, покажу какие, соседнее здание. Мне на "экспорт" заказные, почитай, нужны.

Купец осмотрелся.

— Может, Жигуля самого позвать?

— А он здесь, в деревне?

— Ну, зови, если хочешь, — он кивнул на рацию Купца.

— Жигуль, приём. Купец.

— Жигуль. Чего тебе?

— Тут мужику, дяде Грише, техника старая нужна, вроде граммофонов нужны. Сможем достать?

— А сколько ему надо?

— Говорит, что не в количестве дело, что, мол, особые какие-то нужны. Соседнее здание, говорит, может, показать.

— Ну, можно. Где вы?

— У третьей лавки, в начале в самом.

— Сейчас буду.

Жигуль обратился к продавцу литературы с вопросом о дяде Грише. Ни этот, ни соседние продавцы такого не знали. Гарик, почуяв неладное, попрощался со старым знакомым и пошёл в обратную сторону, в конец рынка, искать Радиста. Тот встретил его на полпути.

— Жигуль, я поспрашивал насчёт этого мужика, Гриши, его никто не знает. Говорят, только сегодня объявился, с парой граммофонов.

— Сюда что ли притащил?

— Ну, вроде да.

Гарик напряг губы, присел на землю, вытащил из кобуры свой Пернач и передал его Радисту.

— Накрути глушитель и будь сразу за нами. Если что, гаси его и всех, кто будет рядом.

— Тоже нутром чую, что западня, — согласился Радист, принимая оружие и накручивая на него купленный глушитель. — Для Макара не было, кстати.

Жигуль усмехнулся совпадению. Можно было подумать, что смешок был от волнения. Отчасти, он и был истерическим.

— Ну ладно. И такое бывает. Ладно, я пошёл. Приотстань, но тоже, к третьей иди.

— Понял, — Радист убрал оружие с прикрученным к нему глушителем за пояс и двинулся за Жигулём, отстав от него метров на 10.

Руки Радиста подрагивали, он убрал их