Джордан рывком поднял ее на ноги. Клеа еле держалась на ногах, ее била дрожь. Она старалась отдышаться. Вокруг них расстилались темные поля. Небо казалось серебристым от тумана и дождя.

– Все нормально, – с трудом выговорил Джордан. Он тоже запыхался и устал. – Они за нами не идут.

– Как они узнали, где нас искать?

– Только не от Манстедов.

– Значит, от Ричарда Вулфа.

– Нет, – решительно возразил Джордан. – Не от Ричарда.

– За ним могли следить…

– Он сказал, что за ним не следили.

– Значит, он ошибся! – Клеа отошла от него. – Зря я тебе доверилась… И тебе, и ему. Теперь из-за вас меня убьют. – Она зашагала прочь, с трудом вытаскивая ноги из грязи.

– Клеа, подожди!

– Иди домой, Джордан. Возвращайся к прежней жизни джентльмена.

– А как же ты? Снова в бега?

– Вот именно! Мне надо убраться как можно дальше отсюда… Я дернула тигра за хвост. Мне повезло, что я до сих пор жива.

– Думаешь, Ван Уэлдон позволит тебе уйти? Рано или поздно он снова тебя найдет. Куда бы ты ни бежала, тебе все время придется озираться. Ты – единственная, кто может его погубить. Он понимает, что должен первым добраться до тебя!

Клеа обернулась. В темноте его лицо казалось черным овалом на серебристом фоне облаков.

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я дала сдачи? Сдалась? – Она судорожно всхлипнула. – Джордан, в любом случае мне конец. И я боюсь! – Она обхватила себя руками. – И замерзла до смерти!

И тут же его руки обняли ее. Оба они промокли и дрожали, но даже сквозь отсыревшую одежду она чувствовала, как ее согревает идущее от него тепло. Он обхватил ладонями ее щеки; его поцелуя было достаточно, чтобы хотя бы ненадолго отогнать страх. Дождь пошел с новой силой, луну закрыли тучи. Но Клеа чувствовала только Джордана – жар его губ, страсть его объятия. Она понемногу отогревалась.

Наконец оба перевели дух. Они долго стояли и молча смотрели друг на друга в темноте. Неожиданно Клеа поняла, что дрожит уже не от страха, а от желания. Она хочет его.

Джордан тихо сказал:

– Я знаю, где сегодня можно переночевать. Идти довольно далеко, зато там тепло и сухо.

– И безопасно?

– И безопасно. – Он снова взял ее лицо в ладони и поцеловал. – Верь мне!

«У меня нет выбора, – подумала Клеа. – Я так устала, что не могу думать, как мне лучше поступить и куда пойти».

Он взял ее за руку:

– На том конце поля дорога… асфальтированная. Там наши следы затеряются.

– А потом куда?

– Придется пройти три-четыре мили. Как думаешь, справишься?

Клеа подумала о людях в машине, которые поджидают ее у гостиницы «Манстед-Инн». Наверное, в стволе одного из их пистолетов уже готова пуля для нее.

– Справлюсь, – сказала она, ускоряя шаг. – Я сделаю все что угодно, – добавила она, задыхаясь, – лишь бы остаться в живых.

Джордан несколько раз постучал по стеклу камнем. Стекло треснуло. Он осторожно вынул зазубренные осколки и влез внутрь. Через минуту он открыл дверь коттеджа и жестом пригласил Клеа войти.

Она очутилась в старомодной и изящной комнате, обставленной старинной мебелью. Над головой нависали массивные потолочные балки; оштукатуренные стены были до половины обиты полированными деревянными панелями, которые тускло поблескивали в полумраке. Если бы еще не холод и не сквозняки, здесь было бы совсем уютно… Клеа подумала: у англичан должны быть изотермические убежища!

Хотя Джордан тоже промок, он первым делом обошел весь дом и закрыл изнутри ставни.

– Непременно возмещу старине Монти выбитое стекло. Думаю, он не обидится. Он редко приезжает сюда, разве что летом. По-моему, сейчас он проводит время в Сент-Морице. Пытается подцепить там очередную миссис Монтгомери Дирборн.

Клеа захотелось спросить, сколько всего было жен у неизвестного ей Дирборна, но говорить она была не в силах, так у нее стучали зубы. Руки и ноги, уставшие после долгого пути, совсем онемели. Она понимала, что нужно сбросить мокрую одежду и попробовать развести огонь в камине, но не могла заставить себя пошевелиться. Стояла на месте и дрожала, с нее на деревянный пол натекла лужица воды.

Джордан включил свет и заметил, что она совсем окоченела.

– Боже правый, – сказал он, касаясь ее лица, – ты как кубик льда!

– Огня! – прошептала она. – Пожалуйста, разведи огонь!

– Это займет слишком много времени, а тебе срочно нужно согреться.

Он потащил ее в ванную и включил душ. Когда с шипением полилась вода, он начал стаскивать с нее промокший шерстяной жакет.

– Электрический обогреватель согреет тебя за минуту! – Он отшвырнул жакет в сторону и расстегнул молнию у нее на юбке.

От холода у нее не было сил думать о таких пустяках, как скромность; она позволила ему снять с себя и юбку. На полу росла бесформенная груда одежды. От воды шел пар; Джордан попробовал ее рукой и, не сняв с Клеа белье, толкнул под душ. Хотя ее омывали струи горячей воды, ей показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем она перестала дрожать. Клеа долго стояла под душем в каком-то оцепенении. Она согревалась постепенно. Когда кровообращение восстановилось, она наконец почувствовала пальцы ног и рук.

Джордан окликнул ее:

– Клеа!

Она не ответила. Так приятно ей было просто наслаждаться теплом. Вздохнув, она развернулась, подставив под воду спину. Сквозь шум воды она смутно слышала зов Джордана.

– Как ты?

Она не успела ответить – занавеску резко отдернули в сторону, и она посмотрела в лицо Джордану.

А он смотрел на нее.

Они долго молчали и слушали шум воды и гулкое биение собственных сердец. Хотя Клеа стояла полураздетая, а мокрое нижнее белье стало почти прозрачным, Джордан не сводил взгляда с ее лица. Охваченный страстью, он пытливо смотрел ей в глаза словно завороженный.

Клеа провела кончиками пальцев по его небритой замерзшей щеке. Ее ласковый жест мигом растопил все выросшие между ними преграды. Ей стало жарко, но не оттого, что она согрелась… Она склонилась к нему. Их губы встретились.

Дрожа, они прильнули друг к другу. По ее голым плечам на него стекали струи горячей воды.

С той самой ночи, когда они познакомились, он подавлял в себе желание, и вот оно наконец прорвалось наружу.

Она прижалась к нему всем телом и, почувствовав, как он откликается на ее близость, тихо вздохнула от удовольствия.

– Ты еще одет! – прошептала она, расстегивая на нем рубашку.

Он стряхнул ее на пол, обнажив грудь, которую она еще совсем недавно перевязывала. Золотистая поросль у него на груди намокла и потемнела от воды. Он рывком расстегнул ремень, часто дыша от возбуждения.