– Если вы на исповедь, то она будет в середине службы, – сказала служительница. – Вечерняя служба закончится примерно в семь вечера, она идет два часа…

– То есть началась в пять, верно? – уточнила я.

Продавщица утвердительно кивнула. Я взяла свечку, отправилась к ближайшей иконе, чтобы поставить ее, но внезапно резко остановилась.

В голове словно вспышкой молнии полыхнуло воспоминание. Пять часов вечера! В это время должна умереть первая заложница…

Так и сжимая в руках свечку, я выбежала на улицу. Да, я считала письмо всего лишь пустой угрозой – ведь я выбор не сделала! Но кто знает, что творится в мозгах одержимого преступника, который твердо вознамерился за что-то мне отомстить? Этот психопат способен на что угодно, в этом я уже не сомневалась…

Как назло, связи не было. Я подошла к остановке транспорта, и только там появился интернет.

Я открыла вкладку электронной почты и просмотрела входящие сообщения. Не ошиблась – с другого почтового адреса, тоже заблокированного, пришло письмо.

«Минус один, ее смерть на твоей совести. Ты знаешь, о ком я. Следующая твоя жертва ждет своего часа».

Я чертыхнулась, набрала номер Петрушева. Он сразу взял трубку, и я рассказала приятелю о новом письме.

Увы, новостей у Петрушева не было, поиски тети Милы продолжались. А я вот не знала, кого все-таки убил преступник.

– Я обзвоню морги и больницы, – заявил Петрушев. – Если что узнаю – сообщу. Но пока никаких сообщений о трупах не поступало, я бы сразу узнал…

– Неизвестно, где искать тело, – произнесла я. – Преступник играет со мной в кошки-мышки, а я так ничего не узнала…

– Но ты же занимаешься делом Лисихиной? – уточнил мой приятель.

– Да, только пока похвастать нечем… Ведь я не делала никакого выбора, просто прочла сообщение по электронной почте, и все! Я думала, это просто угроза…

– Может, и сегодняшнее письмо тоже ничего не значит? – предположил Петрушев. – Он пытается тебя деморализовать, заставить паниковать. И похоже, у него это прекрасно получается!

– А как я еще должна реагировать на все это, когда у преступника в руках две заложницы и одна из них – моя тетя?! – воскликнула я. – Я не делаю глупостей, планомерно веду расследование, но пока у меня нет ни одного козыря, а все тузы у него в руках!

– Женя, я делаю все возможное, чтобы найти твою родственницу, – холодно проговорил Петрушев. – И ты делай все возможное, чтобы разыскать свою клиентку! Что толку сейчас локти кусать, это делу не поможет! Я проверил всех твоих преступников, которых ты мне назвала, у каждого – алиби, причем подтвержденное. В данный момент я проверяю другую теорию.

– Какую?

– Не телефонный разговор. Твое сообщение я принял, буду действовать исходя из сложившейся ситуации. Если что узнаю – позвоню.

Он положил трубку, я тоже убрала мобильный. Хотела сесть в маршрутку, но передумала. Время почти семь, надо поговорить со священником – вдруг батюшка видел что-то подозрительное?

Я направилась к церкви.

Служба уже закончилась, прихожане выходили из храма. Я зашла внутрь, спросила у продавщицы, можно ли мне побеседовать со священником. Женщина пожала плечами, кивнула на алтарь. Из алтаря вышел мужчина с бородой и темными волосами, забранными в хвост, одетый в черную рясу. На вид ему было около сорока – сорока пяти лет.

Продавщица обратилась к священнику:

– Отец Николай, с вами хочет поговорить одна женщина. Вы уделите ей время?

– Да, конечно, – не стал возражать тот. Посмотрел на меня, потом проговорил: – Вы по какому вопросу ко мне?

– Я ищу одну женщину, – я достала телефон и показала священнику фотографию Лисихиной. – Она проходила лечение в клинике, но вчера сбежала. Никто не понимает, как ей это удалось, так как из больницы уйти очень сложно, практически невозможно. Можете вспомнить, видели ли вы эту женщину? Пожалуйста, это очень важно!

Отец Николай внимательно посмотрел на фотографию. Изучал он ее долго, минут пять, потом отрицательно покачал головой.

– Нет, точно могу сказать, я впервые ее вижу. У меня хорошая память на лица, в церковь она не приходила.

– А вчера вы проводили утреннюю службу? – продолжала допытываться я.

Священник кивнул:

– Да, и утреннюю, и вечернюю. Но этой женщины здесь не было.

– Во сколько вы приезжаете в церковь?

– В восемь начинается служба, я здесь с половины седьмого, – произнес отец Николай. – А почему вы спрашиваете?

– Скорее всего, эта женщина сбежала из больницы рано утром, – пояснила я. – У медсестер пересменка в половине восьмого, возможно, именно тогда она и совершила побег. Спрашиваю я потому, что она, по всей видимости, направилась к остановке маршруток, так как только там можно припарковать машину. Потом эта женщина уехала. Есть подозрения, что она была не одна. Если вы приезжаете на работу рано утром, может, вы заметили что-то подозрительное? Я не знаю, по своей воле пациентка сбежала или нет, но, вероятно, она находилась в состоянии тревоги, вела себя как-то необычно… Вспомните, пожалуйста, вы наверняка заметили бы, если бы увидели…

– Я приехал на работу в половине седьмого, – повторил священник. – Сразу пошел в церковь, отсюда на улицу не выходил. Вряд ли я могу вам помочь.

– Совсем не выходили на улицу?

– Нет, мне надо было подготовиться к службе. А вы из полиции, верно? – Он внимательно посмотрел на меня изучающим взглядом. Скорее всего, решил так потому, что я задаю много вопросов, по моему внешнему виду ни за что нельзя догадаться, что я имею отношение к правоохранительным органам.

– Я знакомая пропавшей женщины, – заявила я. – К полиции отношения не имею.

– Ну, я бы так не сказал, – усмехнулся священник. – Может, конечно, вы и не из полиции, но, определенно, вы не просто знакомая сбежавшей пациентки. Я вас ни в чем не упрекаю, просто ложь чую за версту.

Я предпочла проигнорировать последнюю реплику, но пришлось признаться, что мой маскарад не одурачил проницательного отца Николая. А может, он все-таки причастен к побегу Лисихиной? Под прикрытием церкви можно много всего наворотить, надо бы проверить этого священника… Жаль, не знаю его фамилии, но