Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А что вы думаете о своих внуках? Их поколение сильно отличается от вашего?
Внуки… Это очень интересно. Двое из моих старших внуков, как мне кажется, настроены на то, чтобы пойти по университетской стезе. А другие двое — не знаю, чем они будут заниматься. Самая маленькая, ей… сейчас ей десять лет — для своего возраста она чрезвычайно уверена в себе, чрезвычайно. Мы такими никогда не были — мы в детстве были очень стеснительными. То есть, как мне кажется, уверенность свойственна нынешним временам. Но каким будет их мир — ведь меняется все, социальные условия, финансовый рынок, — каким образом они будут зарабатывать на жизнь, этого я не знаю, не могу себе представить. Не представляю себе.
Ваша старшая сестра тоже стала писательницей?
Моя старшая сестра — очень известная романистка, пишет под псевдонимом А. С. Байетт. В детстве мы были довольно близки, но при этом довольно… Полагаю, между нами существовало некое соперничество, как это бывает у детей в каждой семье. Меня начали печатать первой, до нее — мой первый роман вышел раньше, чем ее первый роман. Поэтому тут всегда присутствовала тревога: кого напечатают следующей; всегда присутствовало беспокойство: кто собирается стащить материал, принадлежащий семье. Она, конечно же, критиковала меня за то, что я описывала вещи, которые, как она считала, принадлежали ей. На самом-то деле они принадлежали моей матери. Одним словом, здесь немало всяческих проблем, связанных с присвоением — с присвоением и владением. Я перестала читать ее книги, потому что начала бояться: вдруг она использует что-то, что хотела использовать я, и мне покажется, что мне это использовать уже нельзя. Недавно, разговаривая со своей младшей сестрой, я спросила ее: «Помнишь тот день, когда нам позволили взять коробок спичек и поджечь траву на поле?» Она ответила: «Ну конечно, помню, это был один из самых необычайных дней за все наше детство». Я сказала: «Знаешь, я только что упомянула об этом в книге, которую пишу. Надеюсь, ты ничего не имеешь против». А она на это: «Да нет, не имею. У нашей сестры есть целый рассказ, посвященный этому событию». Я этот рассказ не читала и не буду читать — ведь прочти я его, у меня возникло бы чувство запрета. Так что нам необходимо быть очень и очень осторожными, думать о том, какую территорию занимать. Это трудно, очень трудно, когда… Ей случалось говорить, что лучше бы я не становилась писателем; ее бы гораздо больше устроило, если бы я пошла в театр или стала заниматься чем-нибудь совершенно другим. Она считала, что мы слишком похожи. Но что тут можно поделать — чем занимаешься, тем занимаешься.
То есть вы и сами предпочли бы театр? Почему же все-таки литература?
Потому что это было интереснее. Случалось, я об этом жалела. Вчера я как раз была в своем бывшем колледже, Ньюнеме, мы выступали там вместе с коллегой-писательницей, тоже из моего колледжа. Я посмотрела на эти прекрасные здания, на замечательные сады, на спокойную жизнь, на то, какие хорошие там созданы условия, и подумала: зачем я отказалась от всего этого ради жизни, в которой приходилось главным образом работать на себя! Но театр я очень люблю. Мой первый муж, актера поступил в Королевскую шекспировскую труппу, и я поступила туда вместе с ним. Мне там очень нравилось. Но актерская карьера не сложилась, потому что у меня появились дети, это было физически тяжело. И я стала писателем. Порой я думаю: хорошо было бы как-то удержаться в академическом мире, иметь комнату в колледже, жить в комфортных условиях, на всем готовом. Но получилось по-другому.
Проблема выбора встала, когда вы написали первую книгу?
Нет, я и после выхода своего первого романа какое-то время продолжала играть в театре. Второй роман писался главным образом в гримерке — я ведь почти все дни проводила в театре, и большую часть времени делать мне было нечего. Я написала свою вторую книгу прямо там, в Королевском шекспировском театре, в гримерке. Но потом стало физически трудно — присматривать за детьми, каждый вечер приходить в театр… К тому же мои первые две книги пользовались большим успехом.
И решение созрело как-то само по себе — я поняла, что могу писать дома, могу сама планировать рабочее время, а если дети болеют — остаться сними. Тогда как в театре, знаете ли, нужно находиться постоянно, и это весьма трудно. Все работающие женщины с детьми на это жалуются: рабочие часы очень неудобные. Писателю в этом смысле легче. Так что я… Первые две мои книги оказались очень успешными, и меня это сильно вдохновило. Мне говорили: продолжай, пиши. Я так и поступила.
В театре вам довелось конкурировать с Ванессой Редгрейв?
Ванесса — актриса совершенно замечательная. Вдобавок она отличалась очень крепким здоровьем, поддерживала хорошую форму. В профессиональном смысле она всегда была на высоте, никогда не болела. Поэтому мне ни разу не довелось занять ее место на сцене. Если бы ее нужно было заменять, я бы, наверное, с большим энтузиазмом стремилась остаться в театре. Мы с Ванессой по-прежнему если не близкие друзья, то знакомые. В последнюю нашу встречу мы вместе ездили в Вашингтон, протестовать в Верховном суде против несправедливого обращения с заключенными Гуантанамо. Одним словом, мы с Ванессой поддерживаем отношения коллегиальные, коренным образом отличающиеся от тех, что существовали между нами в театре. Они с братом, Колином Редгрейвом,