— Oui, но вы не сможете говорить с ними. Запомните, Айрис… — Джеймс замолчал, подошел к Клариссе и взял у нее седло. — Вы не дочь богатого канадского банкира. Этой ночью вы кто-то другой.

Оба — и Кларисса, и Джеймс — смотрели на Айрис. В ее глазах читалось что-то похожее на безумие, а нога выстукивала яростную дробь на земляном полу конюшни.

— Да, конечно. — Она ядовито улыбнулась. — Я сегодня кто-то еще.

Клариссе от всей души хотелось, чтобы Айрис была кем-нибудь еще. Кем-нибудь живущим далеко отсюда и редко покидающим свой дом. Она отвернулась и стаяла смотреть, как Джеймс надевает седло на Уинстона, а когда снова перевела взгляд на Айрис, увидела, что та ужасно разочарована, обнаружив, что ее желание не исполнено.

— Ну ладно, — решительно сказала Айрис, взяв поводья и подведя лошадь к бочонку. Она вскарабкалась на бочонок и забросила ногу на спину лошади, вторую она не успела вдеть в стремя, как вдруг одним быстрым движением соскользнула с седла, — со стороны могло показаться, что она намеренно сделала это.

Джеймс бросился к ней.

— С вами все в порядке, мадемуазель?

— Ударилась сильнее, чем может показаться, — ответила она, отмахиваясь от Джеймса, который хотел помочь ей встать, и самостоятельно поднимаясь на ноги. Она стояла, отряхивая пыль с брюк, и смотрела на Джеймса. — А теперь подсадите, хорошо?

Джеймс взял поводья в одну руку, другой поддержал ногу Айрис, пока она не вставила ее в стремя и не забросила на спину лошади вторую ногу. Закрепив ее в стремени вторую ногу, она победно улыбнулась.

Джеймс повернулся к Клариссе, но она взглядом пригвоздила его к месту и сама взялась за поводья. Она находилась в мужском обличье гораздо дольше, чем Айрис. Если она не сможет сама сесть в седло… Ну, она не вполне понимала, почему ей это так важно в данный момент, но было достаточно понимать, что это важно.

— Приготовься к долгой ночи, хорошо, Уинстон? — шептала Кларисса благородному животному. В ответ он всхрапнул. Она подняла ногу и надежно вдела ее в стремя, моля Бога, чтобы ей все удалось, потом, опираясь на стремя, подтянулась. Быстро забросив другую ногу на спину Уинстона, она скользнула в седло и приказала себе остановиться.

— Ругье, depechez-vous[18], — сказала она укоризненно и ногой в сапоге поймала второе стремя.

Слуга смог сообщить Джеймсу только имя фермера и приблизительное место прохождения матча. Они поскакали в направлении Криклвуда, туда, где впереди виднелись огни факелов.

Предполагалось, что это будет малоинтересный матч между двумя подающими надежды боксерами. Нарастающий по мере приближения к источнику света гул голосов заставил Джеймса усомниться в правильности информации, полученной от слуги.

— С дороги! — крикнул кучер сзади.

Джеймс жестом показал Клариссе и Айрис вслед за ним съехать на траву.

Мимо них по изрытой дороге прокатила карета.

— Не много ли народу для такого матча? — спросил Джеймс у кучера.

— Судя по всему, сегодня выпустили Перси, он явился прямо сюда, на матч, — ответил мужчина, понукая лошадь, чтобы она не останавливалась.

Джеймс придержал свою лошадь, пропустил карету и вернулся на дорогу.

— Перси? — спросила Кларисса, возникая рядом.

— Томас Перси. Лучший боксер в Лондоне — некоторые считают его лучшим в Европе и за ее пределами. Недавно его посадили в Ньюгейт.

— Почему?

Джеймс повернулся к Клариссе.

— Вам не нужно знать.

— Что ж, — благоразумно начала Кларисса, — по крайней мере никто из нас не принадлежит к его противникам. Знаете ли, — тихо добавила она, чтобы их не слышала Айрис, — нет худа без добра.

— О чем вы шепчетесь? — спросила Айрис, неумело понуждая свою лошадь занять место рядом с серой в яблоках лошадью Джеймса.

В привычной обстановке находиться между двумя прекрасными женщинами могло бы доставить Джеймсу удовольствие, но их постоянные расспросы лишали его такой возможности.

— Одного из боксеров скорее всего заменили более известным.

— Вы говорите так, как будто это плохо, — недоверчиво сказала Айрис. — Разве не интереснее смотреть матч со знаменитым боксером?

— Вы не находите, — отвечала Кларисса, — что боксер, достигший вершин мастерства, выступая против недостаточно натренированного, может выглядеть некрасиво?

— Вы имеете в виду — физически? Я не выношу вида кро…

— Проблема, — прервал ее Джеймс, — не в самой хватке. Она в Перси и в толпе, которая прибыла вместе с ним.

— О! — одновременно произнесли обе женщины, потом наступило молчание. Кларисса прочистила горло, стараясь издавать такие звуки, какие мог бы издавать мужчина. Рев толпы становился громче, их снова обогнала карета. Мужчины, сидевшие в ней, возбужденно кричали, довольные, что добрались до места назначения и увидят великолепный матч с Перси.

— Мы должны вернуться. — Джеймс осторожно натянул поводья, и его серая в яблоках лошадь остановилась. Разглядывая толпу, Джеймс помнил, что где-то рядом находятся агенты «Монахов». Петтибоун дал понять, что пришлет кого-нибудь на подмогу, хотя отказался назвать, кого именно.

— Мы не вернемся! — воскликнула Айрис, продолжая двигаться туда, где должна была начаться схватка. — Я почти час мучилась, сидя на лошади раскорякой, чтобы увидеть матч. И я увижу его.

Джеймс был вне себя. Появление Перси означало, что на матче будет гораздо больше людей из общества — среди них могут оказаться и «коринфяне». Однако ему предстояло и обнаружить неизвестных агентов «Монахов», а он не мог выполнить эту задачу, не дав Петтибоуну оснований прислать их ему в помощь.

— Как вы уже сказали утром, удачно завершив тот вечер или раннее утро, в зависимости от обстоятельств, мы будем на шаг ближе к цели, — напомнила Кларисса.

Джеймс с трудом мог поверить, что эти слова — смиренно и по собственному желанию — произнесла Кларисса.

Он пустил свою лошадь рысью и догнал женщин.

— Нам придется проявлять еще большую осторожность, чем я предполагал вначале, — предупредил он Айрис.

— Месье Ругье, вы начинаете раздражать меня, — сказала девушка и галопом поскакала туда, где собиралась толпа.

Кларисса смотрела, как Айрис подпрыгивала и чуть ли не зависала над седлом, причем ее шляпа почти слетала с нее каждый раз, когда копыта лошади касались земли.

— Это была ваша идея — вам следовало бы помнить.

— Не надо напоминать мне, — мрачно сказал Джеймс. — Нам лучше догнать ее, прежде чем она врежется в самую гущу.

Джеймс пропустил Клариссу вперед, решив не спускать глаз с обеих женщин. Он не принадлежал к тем агентам, которым трудно импровизировать, скорее напротив. После предательства Клариссы он жил, мало заботясь о том, что может случиться.