— Здравствуйте. Вы не к отцу Сергию приехали? — вежливый женский голос прервал его размышления.

Рядом с Сашкой стояла невысокая девушка в скромном сереньком платье и туго повязанном платке того же цвета. Увидев Сашкин кивок, девушка провела охотников через боковую калитку, и через несколько минут они оказались у невысокого домика с резным крылечком. Сашка вопросительно посмотрел на девушку:

— Нам туда как: обоим можно или только мне?

Девушка улыбнулась:

— Вас обоих ждут. Входите с богом…

— …Здравствуй, здравствуй, Сашенька. И ты здравствуй, зверь чистой крови, — отец Сергий поднялся из-за стола, за которым сидел вместе с невысоким плотным священником.

На вид священнику было лет за шестьдесят, о чем свидетельствовали серебряные, седые волосы и снежно-белая борода. Но над бородой сверкали ясные, чистые, совсем молодые глаза, и Сашка подумал, что священнику должно быть не больше тридцати лет, а борода… Да мало ли, что может с человеком случиться, что он еще и не так поседеет!

— Милости просим, — произнес незнакомый священник приятным мягким голосом и тоже встал. — Отец Дмитрий. Здешний иерей.

Рядом с ним оказалась та девушка, которая встретила Сашку и Вауыгрра. Отец Дмитрий приобнял ее и представил своей матушкой.

— Алевтина, — поклонилась та и тут же умчалась собирать на стол.

— Садитесь пока, отдохните с дороги, — улыбнулся отец Дмитрий. — Сейчас Алевтина приготовит…

Он не договорил. Отец Сергий пристально «посмотрел» на Сашку, потом на Вауыгрра:

— Рассказывайте, что да как? Что на дороге случилось — знаю, инок сообщил, но от вас услышать хочу.

Сашка рассказал все с максимумом подробностей, как приучали его при составлении отчетов. «Не бывает незначительных подробностей, — наставлял его Тень. — Бывают факты, которым мы пока не можем дать правильную оценку». Священники слушали внимательно, не перебивая, не задавая никаких вопросов. А когда рассказ был окончен, они, к величайшему удивлению Сашки, попросили все то же «рассказать» Вауыгрра. Волк использовал такие красочные образы и до того старался ничего не упустить, что к концу рассказа изрядно вымотался. Так что обед, поданный матушкой Алевтиной, пришелся как нельзя кстати. Правда, мясное на столе было только для волка, да и то — не на столе, а около стола, но все равно: Сашке все понравилось, да и было к тому же сытным.

А после обеда, когда попадья удалилась заниматься домашними делами, священники и охотники приступили к разбору создавшейся ситуации…

— Чего тот незнакомец ждал — яснее ясного. Надеялся, что Вауыгрр, — отец Сергий легко и непринужденно произнес волчье имя, — ребенка покалечит. Хотел страданиями детскими насладиться и напитаться…

«Он — не оборотень. Я бы почувствовал…»

— Так никто и не говорит, что он — оборотень. Он вообще — человек. Пока еще человек…

— Но и оборотень тоже присутствует. Из города уходят бродячие собаки.

— Куда?

— Мы не знаем, но это — знак.

«Эти выродки всегда удирают первыми…»

— Не осуждай их. Они не виноваты, что слабее тебя…

— Значит, если я вас правильно понял, врагов тут несколько. Как вы считаете, отцы, они действуют в тесной связи или соединяются от случая к случаю?

— Не знаю, сыночек. Если бы знать. А ты ищи…

«Мы найдем, вожаки, можете быть уверены».

Дальше святые отцы рассказали охотникам, что чаще всего дети пропадают из детского садика или из городского летнего лагеря отдыха. Рассказали, где находятся эти заведения, как туда попасть.

Сашка встал, одернул куртку:

— Вот прямо сейчас и пойдем. У меня тоже одна зацепка имеется…

— Отец Дмитрий, подыскал бы воину одежу мирскую, чтоб не бросался в глаза.

— Да я сам найду…

— Незачем, сынок. Не отвлекайся от главного…

…Смеркалось. По улицам незнакомого города шли охотники: человек и волк. Шли, приглядываясь, принюхиваясь, прислушиваясь и к окружающему, и к самим себе. И одновременно старались не привлечь ничьего внимания. Так, обычное дело — мальчик с собакой…

«Саша, что слева?»

Человек незаметно скосил глаза, потом чуть повернулся:

«Что тебя интересует?»

«Пахнет страхом».

Взгляд человека уперся в трехэтажное здание:

«Детский сад. Место, куда приводят детей на день. Вечером родители забирают».

«Тот, про который говорили вожаки?»

«Похоже…»

Человек подошел поближе к забору, облокотился и со скучающим видом заглянул на территорию садика. Все, как и в любом детском саду: веранды для прогулок, пара песочниц, детская площадка с горками, домиком, каруселью, полудесятком окрашенных в дикие цвета фигур, изображающих животных. Все как и везде, хотя…

Сашка пригляделся, затем позвал Вауыгрра:

«Взгляни-ка».

Волк лениво, совсем по-собачьи подошел к сетчатой ограде.

«Ага. След. Не сегодняшний — вчерашний…»

«Взять сможешь?»

«Попробую».

Волк отошел на несколько шагов, примерился, размазался в воздухе серой полосой и приземлился за забором. Постоял секунду, а потом подошел к лежавшей возле кустов, росших в сторонке, новенькой куколке в очень красивом блестящем одеянии. Сашка был уверен: такую игрушку, совсем новую, детсадовец не бросит. Изведет своими нытьем и воплями всех, а не бросит. Обязательно отыщет, если потерял, и заберет с собой. И еще несколько дней не будет выпускать из рук. А значит…

«Детенышами не пахнет».

О как!..

«А чем пахнет?»

Вауыгрр принюхался, и тут шерсть на загривке у него поднялась дыбом, а хвост напрягся и замер, точно шлагбаум:

«Врагом пахнет! Черным врагом!»

Сашка не успел ничего спросить, как волк снова, отфыркиваясь, ткнул носом в куклу.

«Еще что-то чувствую… словно мухи на нос сели… противное…»

«Подожди, я сейчас».

Сашка разбежался, ухватился за столбик забора и перебросил себя на ту сторону. Приземлился он не слишком удачно: столбик-предатель качнулся, руки чуть соскользнули, и он кубарем прокатился по сухой земле. Вскочил, отряхнулся, подошел к Вауыгрру:

«Ну-ка, посмотрим…»

Стоило взять куколку в руки, как Сашка тут же испытал странное ощущение жжения и покалывания. Нечто подобное он ощущал, когда брал в руки намоленные, святые вещи в монастыре. Но тот зуд был скорее приятным, каким-то ласковым, а тут… Тут было совсем другое: злое, пронизывающе-холодное. Словно взял в руки живую ядовитую змею, и теперь она ползет сквозь пальцы, царапая их своими противными жесткими чешуйками.