– Определённо.

Под её взглядом сердце Фина раздулось в груди. Он так давно ни с кем по-настоящему не разговаривал, его так давно никто не слушал, что Фин почти уже и не помнил, каково это. Почему бы не позволить себе насладиться этим моментом, пусть он и понимал, что когда-нибудь Маррилл тоже забудет его.

Фин не лгал ей: они найдут Карту. И своих мам. Просто ему придётся сделать это первым, пока Маррилл его не забыла. А пока, возможно, впервые в жизни, он сможет узнать, каково это – дружить с кем-то по-настоящему.

Следующие несколько дней прошли в плавании по Реке. И если поначалу Маррилл сравнивала её с открытым океаном, то за это время успела убедиться, что это далеко не всегда так. Порой Река сужалась до стремительного потока, несущегося по каньонам из серебряного стекла, и Маррилл с Фином приходилось спускаться на нижние палубы, чтобы не стать жертвами, если верить Арденту, «зеркального безумия».

А порой поверхность Реки выравнивалась и расширялась, превращаясь в медленный грязный поток, и они вставали на планширы и махали дружелюбным трёхпальцевым ленивцеобразным существам, чьи деревни висели вверх тормашками на низкорослых деревьях. Конечно, Маррилл мечтала как можно скорее вернуться к родителям, но как же ей хотелось изучить все эти потрясающие места, что открывались взору!

Питались они в основном возможкрабами, выловленными ещё живыми из Реки.

– Это сокращение от «всевозможных крабов», – объяснил Ардент, раскалывая оранжевую клешню и высасывая из неё сочное бархатистое мясо. – Потому что, как и сама Река, они таят в себе абсолютно любые возможности. – Он чмокнул губами. – О, этот шоколадный!

– Глупости, – шепнул Колл, сплюнув тёмно-синий торакс. – Их называют «возможными», потому что они возможно крабы, но ни у кого не хватает духа узнать наверняка. – Он поморщился. – Фу, кислая капуста, – и бросил остатки краба на палубу.

Карнелиус понюхал их и довольно захрустел панцирем.

Днём Фин и Маррилл осматривали корабль, или играли в настольные игры с штурмышами, или дремали на солнце вместе с Карнелиусом, или качались на качелях, которые спускал для них Тросокостный Человек. Они как могли помогали Коллу с ремонтом, шили паруса и прибивали расшатавшиеся доски, и Фин даже растянул новый брамсель на грот-мачте.

– Приподнятая часть палубы на носу корабля называется бак, – объяснял Колл, пока Маррилл помогала ему пропускать канаты через боковые блоки (которые, как она уже знала, назывались юферсами). – Палуба посередине, где мы находимся сейчас, – это шкафут. – Он указал на капитанский штурвал. – А там наверху, где обычно стою я, это квартердек. А та закрытая часть на корме – это полуют. И хватит хихикать.

Иногда на Реке становилось особенно странно. Резкий поворот привёл их в самое сердце какого-то города, и Маррилл вскоре поняла, что они плывут по ливнестоку. Они все закричали, когда корабль нырнул в канализационный коллектор, где стояла невыносимая вонь, подобно которой ей ещё не приходилось нюхать. Глаза на ножках растущих здесь грибов провожали «Кракен» любопытными взглядами. Наконец их вынесло из коллектора в заросший водорослями пруд со стоячей водой.

– Куда мы направляемся? – спросила Маррилл Ардента, глядя на чёрную точку на фоне ясного неба – летящую далеко впереди Розу. Время от времени птица возвращалась и описывала вокруг корабля круг, будто хотела убедиться, что они всё ещё за ней следуют, затем опять устремлялась вперёд.

Волшебник лишь покачал головой.

– Куда-то далеко, судя по всему.

Встретив баржу с торговцами, уши которых напоминали крылья летучих мышей, наши путешественники обменяли у них возможкрабов на пятнистые фрукты. Запас пресной воды они пополняли, когда Река проносила их по дну колодцев. Гиганты Габа разрешили им проплыть, и Маррилл никогда не забудет, как Ардент стоял на стуле на баке и, горячо жестикулируя, вёл переговоры с монстром в пять раз больше его с перевёрнутым лицом. Она часами зарисовывала все увиденные ею удивительные вещи – Колл раздобыл где-то для неё карандаши и блокнот, – планируя добавить их к своему коллажу, когда она наконец вернётся домой.

Но чаще всего она проводила время с Фином, Ардентом и Коллом, рассказывала им о своей жизни и о своём мире, а Фин делился историями о Сиротском заповеднике и своих шалостях. Ардент читал продолжительные лекции о теориях пересечения межпространственных приливных течений, а Колл травил старые морские байки об огромном железном призрачном корабле, что бороздит воды Реки.

– Я слышал о нём, – подал голос Фин, когда Колл завершил свой рассказ. – Недавно в Пристань причалило большое судно, и его команда утверждала, что на них напал Железный корабль. Будто бы разразилась невиданная буря, как если бы сам мир раскалывался на части, затем сверкнула красная молния, и из ниоткуда появился Железный корабль.

Нахмурившись, Маррилл потянулась к спящему на спине у её ног Карнелиусу и погладила его живот, успокаивая себя. Кот в ответ дёрнул хвостом.

– Скорее всего, это всё пустые бредни пьяниц и сумасшедших, – пожал плечами Колл. – Я хожу по Реке уже очень давно и ни разу его не видел и не слышал. Черепные рейдеры – да. Альбатросные бураны – ещё как. Нашествие летучих пираний – давно сбился со счёта. Но ничего похожего на железный корабль. – Он зевнул и потянулся. – И на этой ноте – желаю всем приятных снов, – сказал он и направился к люку на нижние палубы.

Маррилл с выпученными глазами повернулась к Фину и Арденту.

– Черепные рейдеры?

Ардент потрепал её по волосам.

– О них можешь не беспокоиться. На «Кракене» всегда есть достаточный запас вакцин и заговоров. – Он поднялся. – И потом, когда вокруг разливается Река со всеми её бесчисленными возможностями убить тебя, лёгкая щекотка кажется такой мелочью. – Он помолчал. – Полагаю. Как бы то ни было, спокойной ночи!

Он предупредил Тросокостного Человека, что тот несёт вахту первым, и ушёл к себе в каюту.

Не то чтобы его слова успокоили Маррилл. Она подхватила на руки Карнелиуса и пошла вслед за Фином внутрь и вниз по лестнице до жилой палубы. Его каюта была через коридор от её, и он немного потоптался на месте, после чего неуверенно сказал:

– Увидимся завтра?

Словно сомневался, вспомнит ли она его.

Маррилл улыбнулась:

– Спокойной ночи, Фин.

И зашла к себе. Когда она выходила из каюты в последний раз, та была выкрашена в оранжевые и коричневые тона, а стены создавали такой эффект, будто ты находишься посреди табуна пони. Хотя она бы прекрасно обошлась без рассыпанного по доскам пола овса и кожаного сиденья, висящего в изножье кровати.

Но сегодня интерьер каюты сменил тему на оазисную. Стены были задрапированы мягкими тканями в синих и зелёных тонах, в углу струйка воды стекала в пруд с мерцающими рыбами. Маррилл с наслаждением утонула в мягком матрасе, пахнущем травой. Карнелиус свернулся сбоку и принялся массировать лапками её бедро. Они оба уснули за считаные минуты.