она упала обратно в постель, тяжело, освобожденно дыша и принимая последние, быстрые движения тела Хозяина, глухое рычание и горячие, обжигающие, последние движения успокаивающейся мужской плоти.

…В купальню Амеллу Дангорт отнес сам.

Беспрерывно изливаясь реками отборной брани, привел и Невесту, и себя в относительный порядок.

— Так, всё, — резюмировал, закутавши девушку в чистую простынь — Пока окончательно не поправишься, пальцем тебя не трону.

Наглючка зевнула так, будто вознамерилась поглотить и спальню, и поместье, и Дангорт впридачу.

Тут же прикрыв рот ладонью, гнусно гоготнула:

— Так а пальцем и не надо, нейер! Что с того пальца проку — то?

И, едва дождавшись, когда Каратель закончит ржать сытым жеребцом на эту скабрезную, пакостную шутку, спросила:

— Дейрил, а вы… вообще — то кто? Сдается мне, не совсем вы… человек, вот так.

Прижав к себе спеленутое простынью, теплое тело Невесты, Каратель легонько куснул розовую мочку её уха.

— А я, — отчетливо прошипел он — Никогда тебе и не говорил, что я человек, Амелла Радонир.

Она кивнула:

— Ну да. Маг. Я знаю. Но у ваших же не бывает того, что я сейчас виде…

…Легким щелчком пальцев нейер погрузил Невесту в сон.

— Не твоё дело, Мелли, — буркнул, поудобнее устраиваясь рядом — Не твоё. Пока, во всяком случае. Считай, что тебе всё приснилось.

"Рано пока. Итак постоянно врет, вертится, как червяк на лопате, — подумал, уже засыпая сам — Вот, даже и сбежать пыталась! А узнает правду, так и ищи её. Неизвестно чем может всё закончиться, шахридские гнезда это ведь так… чепуха. Хватит пока с неё приключений. Их итак чересчур много."

Зерна разумности в этих доводах присутствовали.

Однако же…

Глава 24

Однако же, всё шло своим чередом.

Самочувствие Невесты Карателя улучшалось, и сам Каратель решил начать приготовления к таинству бракосочетания.

К слову сказать, нейер уже начал это ранее, но некоторые события, как то покушение на жизнь Правителя, вторжение шахридских гадов в земли поместья, ранения и болезнь кошечки Радонир немного спутали его планы.

— По правилам, — объяснил он внимательно слушавшей его Амелле — И, дабы соблюсти все общественные нормы, наша свадьба состоится в Правительственном Доме, косвенное одобрение Правителей на это уже получено. Я, как ты знаешь, приближен… Разумеется, пышного торжества я тебе не обещаю, слишком уж беспокойное теперь время, всё пройдет прилично и скромно. Законы будут соблюдены, вот это наиболее важно. Не криви губы, Мелли. Я понимаю, что ты снова чем — то недовольна, и я даже догадываюсь, чем… Но ждать больше нельзя. Я не хочу, чтоб мой ребенок родился бастардом.

Амелла пожала плечами.

Странно, она и не кривила губы… Наоборот, сидела молча и не возражала, опустив взор долу и всё ещё чувствуя почти — вину за почти — преступление.

Что опять там напридумывал себе нейер Дангорт? Этого скрытница понять не могла.

— Нейер, — только и вымолвила — Я ничего… Я… Пусть будет как будет.

Палач искоса глянул на неё:

— Небесной любви, заботы и обожания тоже не жди. Жить будем как жили. Целовать тебя в темечко я не намерен, дорогая.

Ну а это — то к чему?!

Боги Правые, что у него в голове? Неужели Дангорт и впрямь считает, что она, Амелла, ожидает от будущего замужества чего — то этакого?

Она же не дура.

"И вообще… ничего не жди здесь." — посоветовала Райна новенькой наложнице ещё в первые дни пребывания здесь, и те слова хорошо, даже слишком хорошо впечатались в память.

Для девицы Радонир хорошо уже, что её Хозяин не совсем дерьмом оказался! Одна благость в нём.

Не бьет. Так, шлепнул пару раз по заднице, и то — за дело. Да и не по морде, не по спине, не кочергой по ребрам. Ниже спины, ладошкой — это разве битье? Покойная тетка, и та больнее прутом стегала…

Кормят её здесь, поят. Лелеят! Голая, босая не ходит Невеста по дому. Сейчас болеет, так вон на лекарей сколько тратит Дангорт! На те грогги, что им отданы, три деревни можно прокормить.

Сад, опять же. "Теплячок". Подарки. Без отказу всё.

Учителя, прислуга, те же Трейд и прочие подручные — с добрыми голосами, с уважением.

Опять же, Правители. Он сам приближен, и её приблизил.

Теперь вот женится…

Вряд ли, после женитьбы начнет зверствовать или кулаками махать? Если б был таким, давно б начал, разве нет?

Ну а то, о чем Амелла думает теперь…

Блажь.

И эта Блажь была у него с Менериной. Так вот, померла Менерина, и Блажь та вместе с ней.

Вряд ли Хозяин на такое снова решится. Да и… надо ли? Ясно, что не надо… И ясно, что так, как теперь — спокойнее и надежнее!

Да только вот отчего же так хочется, чтобы было по другому?

Отчего желается, чтобы вместо сонной, зимней, подмороженной глади озера ручейки звенели? К чему спокойную воду баламутить?

Что вообще происходит?

Мало наложнице жарких ласк Хозяина ночью. Почему так? Почему теперь, вот теперь, аж невмочь нужно, чтобы обнял и посмотрел поласковей?

И ещё вот этого… "Небесной любви, заботы и обожания тоже не жди. Жить будем как жили. Целовать тебя в темечко я не намерен, дорогая." — не слышать. Никогда.

Лучше бы бил, честное слово!

…Амелла всхлипнула, проведя пальцем по гладкому краю рамы большого окна в холле.

Дангорт уже давно уехал, а все равно мерещились девушке и хрипловатый, низкий голос, и дыхание, обдавшее её щеку, подставленную для вежливого, прощального поцелуя. Аромат корицы и кофе витал в воздухе, бередя странные, неизвестные чувства, ощущения… больные и ненужные.

Да что с ней такое — то?! От тягости, что ли?

Так точно же! Много раз слышала Амелла, что у тяжелых баб такое бывает, то дурь, то слезы. От тягости, как есть. Нечего даже и думать. Пройдет!

И ровно в то самое время, как девица Радонир сжала зубы и кулаки, приказав себе не хныкать по неизвестно какой причине, нейер Дангорт тяжело переступил порог небольшой комнатки Правительственного Дома, где ждала его княгиня.

— Догадываюсь, зачем ты прибыл, — каркнула она, не потрудившись даже произнести слова приветствия и подняться из глубокого, уютного кресла — Отвечу сразу. Нет, Дейрил. Одобрения на проведение церемонии я не дам. Пока.

— Что ещё такое?! — ревнул Каратель, ощетинив руки мелкими чешуйками — Что тебе встряло в башку? Ты же в курсе, что…

— В курсе, — кивнула та, заколыхавшись в кресле зрелым студнем — И знаю, что дело срочное.