Переодевшись в кустах и зарыв форму, использовав припасенную для этого саперную лопатку, они пересекли примыкавшие к аэропорту густые посадки сирени, спустились, прошагав примерно два километра, к старой школе, вышли к остановке, сели в трамвай и спокойно, молча, даже не переглядываясь, доехали до дома, где снимал квартиру Шторин. Его квартиру они выбрали конечным пунктом операции исключительно из удобства ее расположения и близости к транспортной артерии.

Николай запер дверь на два хлипких английских замка, и только после этого приятели, спрятав сумку в шкаф, достали из холодильника водку и выпили по стакану.

Это было небывалое счастье. Шторин чувствовал, что у него горят уши. Сильно горят. И руки дрожат.

– Это... Никто ведь не знает? – Шторин хорошо запомнил, что спросил об этом у Юдина. Его ни на одну минуту не покидала мысль, что он поделился их тайной со своей бабой, Желтковой.

– Не, никто, – ответил, не моргнув глазом, Виталий.

– А то смотри, узнают...

– Говорю же – никто не знает.

К своему стыду, именно Шторин предложил Юдину «погулять как белые люди» в ресторане. И ресторан-то выбрали – «Милан»! Красивое название, красивый ресторан, они уже бывали там с Юдиным, пропивая деньги одной любвеобильной и глупой, как пробка, тетки. Разводить на бабки одиноких богатых женщин стало для Виталия в последнее время прибыльным делом.

Что было потом? Договорились, что пить-гулять они будут с бабами. Юдин – со своей Викой, Шторин – как получится. Интересно, если Юдин заранее договорился с Викой, могла та организовать вторую телку – Любу? Конечно, могла! И сама подготовиться как следует успела бы. Для этого нужно-то было всего час-два. Приехать в гостиницу, снять номер... Так. А откуда она могла знать, где именно они потом заночуют? Значит, дурак Юдин мог попросить ее зарезервировать для них большой номер люкс с прицелом – провести там ночь. Или же сам в гостиницу позвонил, зарезервировал все, рассказал Вике, где именно они будут, все четверо (не по отдельности, понятное дело, ведь они были с сумкой, и деньги еще не были поделены, пока не разделят денежки, куда же они друг без друга!)...

Мысли Шторина путались. Спрашивается, почему они не поделили деньги и таскались вдвоем с сумкой?! Кто-то из них сказал, что нужно купить еще одну сумку? Кто? К тому же, чтобы купить еще одну сумку, надо было кому-то отправиться на рынок или в магазин, но каждый боялся доверить сумку с деньгами другому. Идиоты! А почему сразу не купили новую сумку – из суеверия! Мол, если бы купили, то операция сорвалась бы.

Вот и приехали – ну точно идиоты – в гостиницу (предварительно взяв из сумки тысячу евро и успев превратить их в рубли в первом же обменнике), после чего Юдин оплатил номер люкс, где они оставили деньги, и спустились втроем – Шторин, Юдин и Вика – в ресторан.

Время от времени мужчины поднимались в номер, чтобы проверить, все ли на месте. И это просто удивительно, что поздно ночью, когда они уже вчетвером вернулись в номер, все деньги были в целости и сохранности.

* * *

Чем тщательнее он вспоминал подробности того дня, вечера и ночи, тем больше убеждался в том, что Юдин его обманул. Вместе с Желтковой. Может, Вика должна была отвезти сумку с деньгами в Адлер и там дождаться Юдина. А может, она провернула это вместе с Любкой... Или сама, в одиночку? Или Юдин, спрятав деньги, отправил зачем-то Вику на вокзал рано утром, да еще предварительно подрезал тормозные шланги в ее машине, чтобы она разбилась, пожелав избавиться от нее, как от свидетеля?

Что только не лезет в голову...

Чтобы не мучить себя напрасными подозрениями, Николай решил установить слежку за Юдиным. А для этого нужны были деньги. Аркадий! Он их ему даст. Он всегда одалживает.

* * *

Николай встал, побрился, привел себя в порядок, вышел из дома и, поймав на последние деньги такси, отправился к брату в клинику.

Выяснив у Долгопятова номер телефона Сергея Лерова, Глаша позвонила ему и договорилась о встрече в кафе «Волна», в самом центре города.

Был солнечный погожий денек, проспект Кирова напоминал своей цветовой праздничной гаммой превращенную в городской веселый пейзаж палитру пьяненького, но явно талантливого художника.

Под полотняным тентом кафе были расставлены столики, в этот утренний час они были практически пустыми, если не считать двух манерно попивавших ледяное пиво состоятельных друзей-алкоголиков. Нетрудно было догадаться, как эти двое, в светлых, хотя и помятых костюмах, провели ночь.

Глаша заказала кофе с молоком. Настроение ее в последние дни, да и месяцы, было прекрасным (не считая, конечно, ее отношения к предметам расследования), и это чувство наполненности жизни, ее любви к мужу и даже к его детям, делало ее по-настоящему счастливой.

* * *

Пока она ждала прихода специалиста по Пушкину, ей позвонила Лиза. Голос у нее был взволнованный:

– Глаша, я все выяснила. Этого человека, ну, второго трупа в квартире Гороховой, зовут Мещерский Вадим Борисович. Он москвич, приехал к нам всего три дня тому назад и остановился в гостинице при бизнес-центре «Биоплан», что на Чернышевской...

– «Биоплан»? Это же как раз тот самый бизнес-центр, которым руководит, точнее руководил, Северцев!

– Вот именно! Они – друзья, понимаешь? Со студенческой скамьи, вместе оканчивали наш филфак!

– Лиза, я понимаю: ты ведешь расследование и в какой-то степени возбуждена, это нормально. Но у тебя очень уж странный голос, ты, похоже, вот-вот расплачешься!

– Глаша, мне кажется, что Гурьев мне изменяет!

– Ты что, с ума сошла?

– Нет! Понимаешь, как только я узнала о том, что Мещерский приехал к нам из Москвы... Хотя, нет, не с этого надо начинать. Просто в последнее время отношения наши разладились. Я тебе рассказывала. Мало того что у него звездная болезнь и он считает себя пупом вселенной, так теперь еще он решил, что может позволить себе другую женщину! Или даже – женщин!

– Лиза, успокойся! Что случилось?

– Да просто я нарочно сказала ему, что сегодня уезжаю в Москву, – всхлипнула она в трубку, – ну, насчет этого Мещерского, и домой не заеду, поеду в аэропорт прямо из офиса, в три часа. И что ты думаешь? Как только он об этом узнал, так сразу же сорвался и поехал куда-то за город!

– А ты откуда об этом узнала?

– Я вернулась домой, чтобы проверить, нет ли между Гурьевым и нашей няней чего-нибудь...

– Лиза, да что ты такое говоришь?!

– Оказалось, что нет, они никак не использовали мой отъезд. Няня сказала мне, что, как только я сообщила ему о своем отъезде, он тотчас же начал собираться. Был очень нервным, даже злым. Начал собирать сумку, уложил туда теплые вещи, а потом стал бросать туда консервы! Консервы, Глаша!

– И что?