– Да то, что он вел себя в точности так, как если бы мы собирались на дачу! Правда, она еще не совсем готова... И вообще, думаю, мы ее продадим, мы же хотели купить дом. Но это неважно! У него есть и еще одна дача, она досталась ему в качестве гонорара за выигранное дело, один человек переписал ее на него. Небольшой уютный домик в лесу. Думаю, он поехал туда с любовницей... Зато я теперь точно знаю, что она – не наша няня.

– Лиза, прошу тебя, успокойся. Ты сейчас где?

– Еду по Казачьей, у меня здесь дела, надо кое-что купить, а потом поеду на эту дачу, это где-то неподалеку от Бобровки.

– Прошу тебя, успокойся, ты же за рулем!

– Застану Гурьева с бабой – пристрелю обоих!!!

– Лиза!

– Да, вот еще что, пока не забыла! Разговаривала я с Сергеем. Значит, так: Люба Горохова билет в Адлер не покупала, это точно. Значит, она не собиралась ехать с Желтковой. Что еще-то... Ах, вот. В квартире, которую снимал Николай Шторин и где он был временно зарегистрирован (хозяйке показали фоторобот, и она узнала в портрете своего жильца, Шторина!), сохранились отпечатки его пальцев, хотя сам-то он сбежал, это ясно... Сейчас где-то скрывается. И эти его отпечатки совпадают со следами в угнанной «десятке» и, что самое важное, с отпечатками пальцев на стуле, к которому была привязана Горохова. Дальше. Наш Денис сегодня снова был в гостинице «Милан», разговаривал с горничной. Она в подробностях рассказала ему о визите Шторина и Юдина. Знаешь, что-то подсказывает мне: Желткова не просто так сняла в гостинице номер в то время, как там находились эти приятели – Шторин и Юдин. Помнишь масло для швейных машин?

– Ну?

– Я отправила в тот номер своего знакомого эксперта, ты ее знаешь, Нору, но что-то мне и безо всякой экспертизы подсказывает, что этим маслом Виктория Желткова смазывала петли окон, чтобы они не скрипели. То есть ей нужно было, чтобы в комнате, где она находилась и собиралась открывать окна, было очень тихо. А это о чем говорит?

– Что эта тишина важна ей была именно ночью. Потому что она как раз ночью и собиралась открывать там окна.

– Вот-вот! Она наверняка что-то хотела выбросить из окна, для этого и номер сняла.

– Лиза... Послушай... Может, я скажу сейчас полную чушь, но... Эти деньги, миллион евро... Украденные у тайлеровского «перевозчика» деньги... Может, они как-то связаны с этими людьми – Шториным и Юдиным? У нас же есть фоторобот Шторина, надо бы показать его «перевозчику».

– Да, конечно, я сделаю это. Но только после того, как увижу Гурьева. А увижу я его, как мне думается, минут через сорок... Все, Глаша, не поминай меня лихом!

И Лиза отключила телефон.

* * *

Через несколько минут на террасе кафе по-явился невысокий краснощекий человек в несвежем коричневом костюме и белой рубашке. Он остановился, оглядываясь по сторонам. Глафира сразу поняла, что это Леров. Неопределенного возраста, с блуждающей по лицу улыбке, с грязноватыми волосами, сутулый. Литератор, музыкант, большой специалист по Пушкину.

– Господин Леров? – тихо, чтобы не привлекать к себе внимания, позвала его Глафира.

– Да-да, это я! – тотчас отозвался он и быстро направился к ее столику. – Рад познакомиться.

Он присел напротив нее, склонив голову набок.

– У вас очень редкое и красивое имя – Глафира, – сказал он, самым бесстыдным образом разглядывая Глашу. – Вы сказали, что у вас ко мне есть дело?

– Как вы думаете, какое?

– Очень надеюсь, что вы попросите меня написать какую-нибудь статью о ком-нибудь, возможно, это будет предисловие к книге. Или же вас интересует литературный перевод с французского. Не угадал?

Она отрицательно качнула головой.

– Ну не собираетесь же вы купить у меня мои последние исследования творчества Пушкина? – Он издал ироничный смешок.

– Послушайте, Леров, – вдруг разозлилась Глафира, увидев в какой-то момент в этом человечке представителя противоположного пола, к которому принадлежал и подлый изменщик Гурьев! – Хватит кривляться!

– Что-о?!

– Люба Горохова убита, вы что-нибудь слышали об этом?

Леров, для которого эта новость, по всей видимости, явилась по-настоящему ошеломляющей, изменился в лице.

– Как это?! Что вы такое говорите?! Я буквально вчера... Вернее, позавчера был у нее в гостях! Она была жива и здорова!

– Вот и расскажите поподробнее об этом вечере.

– А что рассказывать-то? Мне позвонили и сказали, что мы собираемся у Любы...

– Кто позвонил?

– Да разве я сейчас вспомню? Кто-то из наших! Ну, я и приехал. Там были Семенов, Сурков, Ваня... Люба проставлялась. Вернулась из Парижа, такая счастливая, ну, и решила нас угостить, рассказать, как все было. Вы бы видели, какая там была закуска, выпивка! Все по-царски богатое, роскошное... Давно так хорошо не отдыхали.

– Северцев был?

– Нет, его не было. Я еще удивился. Вернее, мы все удивились! Но в то же самое время мы понимали, что стол накрыт на его, Володины, деньги, впрочем, как и всегда.

– Люба никак не прокомментировала его отсутствие?

– Нет, что вы?! Да если бы она и захотела что-то сказать по этому поводу, то все равно никогда не сделала бы этого. Ей казалось, что мы ничего не видим, не понимаем, хотя их роман с Володей развивался на наших глазах, и те деньги, которые он вкладывал в нее, не могли не свидетельствовать о том, что и он влюблен в нее и средств он для нее никогда не пожалеет! Но кто ее убил? Как?

– Скажите, Леров, а с чего вы взяли, что у Любы с Северцевым роман? Только лишь из-за денег, которые он на нее тратил?

– Послушайте...

– Глафира.

– Вот-вот, Глафира, мы же с вами взрослые люди! Посудите сами. Он постоянно организовывал ей, вернее, в честь нее, литературные вечера, издавал ее книги... Да вы поговорите с Володей сами!

– Послушайте, Леров, вы что, на самом деле ничего не знаете и ничего не слышали о смерти вашего друга-мецената Владимира Северцева?

Леров вскинул брови, плечи его поднялись, да так и не опустились – он осмысливал услышанное.

– У вас, кажется, телефон имеется. Я же с вами каким-то образом связалась!

– Понимаете... Честно говоря, весь вчерашний день мы все провели в гостях у одного человека, на дне рождения... И, сами понимаете... Что, и Володю тоже убили? Их, что, вместе убили?!

– Вместе с кем?

– Ну как – с кем? С Любой, конечно!

– Вы были знакомы с человеком по фамилии Мещерский?

– С Вадимом? Да, конечно! Это закадычный друг Володи. Он недавно только прилетел из Москвы... Хороший мужик, талантливый поэт. Это он пообещал напечатать в поэтическом альманахе стихи Любы. Он и сам был без ума от ее стихов. А при чем здесь Мещерский?