— Нет.

— И мне тоже.

— Рейф…

— Что?

— Но если Дримскейп ни при чем, тогда в чем же дело?

— Уместный вопрос. Когда найдешь ответ, поделись со мной.

— Рейф…

— Да?

— Иногда манерой общения ты напоминаешь мне Уинстона.

— Видимо, так уж устроены мужчины.

— Спокойной ночи, Рейф.

— Не забудь позвонить мне утром.

Она повесила трубку и забралась в постель, но даже не попыталась закрыть глаза, пока не услышала приглушенный шум двигателя машины, затихший вдалеке. Ханна взглянула на часы. Была четверть третьего.

В ногах у нее крепко спал Уинстон.

На следующее утро она с нетерпением ждала десяти часов.

— Не хочу звонить слишком рано, чтобы не показаться назойливой, — объяснила она Уинстону, поглядывая на радиотелефон в кухне. — Мужчин это только отпугивает.

Уинстон выслушал ее со скучающим видом, подошел к двери и выжидательно поднял голову.

— Сегодня утром ты уже выходил дважды. — Ханна набрала номер. — Слишком уж часто ты бываешь на берегу.

Уинстону и вправду нравилось их новое жилье, сад вокруг дома и побережье. Он полюбил Дэдхенд-Коув с его мириадом запахов и разнообразными обитателями. Свобода пришлась ему по вкусу.

Наконец Рейф взял трубку.

— Мэдисон слушает, — нетерпеливо бросил он, словно его занимало кое-что поинтереснее телефонных разговоров.

Ханна нахмурилась, уставившись на трубку, потом снова приложила ее к уху.

— Прости, если помешала, — сухо произнесла она. — Я думала, ты ждешь звонка…

— Доброе утро, дорогая. — Голос Рейфа заметно потеплел. — Просто я был немного занят. Можно, я… подожди секунду, — вдруг оборвал он и обратился к кому-то: — Как следует осмотрите проводку на этой панели, хорошо, Торранс?

«Дорогая…» Ханна задумалась. Рейф никогда не употреблял таких обращений, даже вчера ночью, в разгар любви. Впрочем, и разговаривать в постели он явно не любил.

— Здесь же должна быть изоляция, — слышался в трубке приглушенный голос Рейфа. — Да, я вижу трубы. Потому и хочу заизолировать стену. Зачем мне лишний шум?

Трубы? Ханна забыла о нюансах обращения «дорогая» и вновь задумалась.

— Рейф, что там происходит? Что стряслось?

— Я просто оцениваю состояние водопровода и электропроводки, — объяснил он. — Хорошо, что Изабель сменила и то и другое несколько лет назад. — Он снова обратился к кому-то: — Это медь?

— Рейф, с кем ты разговариваешь?

— С братьями Уиллис, — отозвался он. — Я хочу, чтобы они осмотрели весь дом, от подвала до чердака.

— У тебя там Уолтер и Торранс Уиллис? — Ханна вскочила. — Зачем ты вызвал их?

— Чтобы они провели предварительный осмотр дома и определили, во сколько обойдется оборудование отеля и ресторана, — с обезоруживающей искренностью ответил Рейф.

— Как ты смеешь! — Ханна схватила ключи и ринулась к двери. — Без моего разрешения!

— Но мы же договорились открыть в Дримскейпе отель.

— Мы еще даже не обсудили, как поделим наследство. До моего приезда ничего не трогай!

Уинстон увидел, что она направляется к двери, и заволновался.

— Повторяю, это просто предварительный осмотр.

— Я приеду сейчас же. Выслушай меня, Рейф Мэдисон: половина дома принадлежит мне. Пока я не приеду, ни к чему не прикасайся. И ни к чему не подпускай братьев Уиллис!

— Слишком поздно, — усмехнулся Рейф. — Они уже занялись водопроводом.

— Ушам не верю!

Она швырнула телефон на стол в коридоре и помчалась к входной двери. Уинстон последовал за ней. Он прыгнул на пассажирское сиденье машины и завертелся, предвкушая поездку.

— Значит, вчера ночью насчет Дримскейпа я была права, — сказала ему Ханна.

Спустя краткое время она ворвалась в особняк, готовая к битве. Уинстон поприветствовал Рейфа и принялся осматривать кухню.

Завидев Ханну, Рейф взглянул на часы:

— Шесть минут двадцать две секунды. Это рекорд!

Она возмущенно подбоченилась:

— Что здесь происходит?

От необходимости отвечать Рейфа избавил невысокий худой мужчина, вышедший в холл.

Поджарый и совершенно лысый Уолтер Уиллис всегда напоминал Ханне робота-андроида: его движения отличались механической точностью, им недоставало человеческой небрежности, его речь была сухой и отрывистой, рабочая одежда — всегда чистой и отглаженной. Казалось, его собрали из отштампованных деталей в стерильном цехе суперсовременного завода.

— Ханна? — Уолтер вытер ладони чистой тряпкой, висящей на поясе. — Рад снова видеть тебя. Я слышал, что ты вернулась.

Собственное самообладание изумило Ханну: каким-то чудом она сумела приглушить негодование и даже изобразила любезную улыбку.

— Привет, Уолтер, — отозвалась она. — Да, как видишь, я здесь.

— Вижу. — Уолтер повернул голову и позвал брата: — Торранс, иди сюда, поздоровайся с Ханной.

Из прачечной выглянул Торранс, лицо которого сразу осветилось улыбкой. В знак приветствия он потряс разводным ключом:

— Привет, Ханна! Добро пожаловать домой!

Братья Уиллис были близнецами, но различить их было проще простого, поскольку они представляли собой, выражаясь языком журналистов, диаметральные противоположности. Если Уолтера собрали в точном соответствии инструкциям на оборудованном компьютерами конвейере, то Торранса изготовили наспех в углу захламленного гаража.

Вместо того чтобы по примеру брата брить последние жидкие пряди волос, Торранс связывал их в растрепанный хвост на затылке и продевал его в отверстие бейсболки. Из-под рукава рубашки выглядывал змеиный хвост — татуировка, обвивающая руку. Комбинезон Торранса выглядел так, словно его в порядке эксперимента много лет подряд обливали смазкой, грязью и кетчупом. Чистотой блистали только инструменты на широком поясе.

— Изабель всегда говорила, что рано или поздно вы поладите. — Торранс повернулся к брату: — Говорила, верно?

— А как же! — согласился Уолтер. — Сотню раз, не меньше. Кажется, в последний раз, когда мы устанавливали новую стиральную машину.

Торранс кивнул:

— Как сейчас помню. — И он подмигнул Ханне и Рейфу. — Она твердила, что все в доме должно быть в полном порядке. Чтобы у вас не было лишних хлопот.

Уиллис снисходительно закивал:

— Ох уж эта Изабель! Такого романтика еще поискать! Ханна прищурилась: