– Нет, мне нужно сегодня поговорить… – Я отвел глаза в сторону. – С одним клиентом. А ты лучше уладь дела с полицией.

– Кстати, я слышал, того ублюдка не выпустили на свободу. Ну, который… – Я поднял ладонь вверх, приказывая ему заткнуться. Я прекрасно знал, о ком он говорит.

Я отлично знал имя поддонка, который в тот вечер избил меня со своей шайкой недоумков.

Если бы этого не произошло, я стал бы другим. Я бы никогда не сел в это кресло, никогда бы не стал заниматься столь идиотским делом, как управление клубом, наркоторговлей, незаконным оборотом оружия.

У меня нашлись бы дела поинтереснее – это точно. Бесконечные матчи, в которых я забиваю мяч в кольцо противника один за другим.

Божественное чувство, которое проходит прямо через твое сердце в тот самый момент, когда ликует толпа, и вот ты уже становишься маленькой частью единого организма.

Сливаешься со своими фанатами, которые заряжают тебя нереальной энергетикой, болеют и переживают за твою победу.

Их лица и то, как они разом встают со своих пластмассовых стульев, выбрасывая руки вверх и скандируют твое имя. Кейд – наш чемпион. Кейд, Кейд, Кейд…

Я так хорошо помню это со школы. Ослепляющее, блаженное чувство – проживать эту жизнь. Так, как хочешь именно ты. Воплощать свои мечты в реальность.

Теперь же от мечты остались лишь образы и сны, которые никогда не станут настоящими. И все благодаря этому ублюдку Майклу.

Может, я был слишком слаб. Может, мне стоило дать более сильный отпор, нужно было придумать как убежать, как спастись или же плюнуть на свою гордость и отдать им все свои деньги.

Да хрен с этими деньгами! Самым дерьмовым было то, что они отняли мой кулон. В детстве я считал его милой побрякушкой, которую подарил мне дед.

И все же, буква «К» на кулоне была важна мне, как память. Меня назвали в честь дедушки, и только тогда, когда кулон пропал, я понял, что удача отвернулась от меня.

И теперь я знал, что должен встретиться лицом к лицу со своим «старым другом» Майклом, чтобы узнать, где он прячет мою собственность.

Мне давно пора это сделать.

А если он потерял его или сам не знает, куда его дел, я закрою глаза на то, что переступлю закон прямо в участке полиции – я выверну его кишки наизнанку.

Роксана

Я хранила пушку в секретном отсеке за тумбочкой – там была небольшая дыра в стене, неудачно пробитая во время ремонта нашей квартирки прежними хозяевами.

Я хранила ее на случай, если снова придется воровать. Даже тогда, когда работала вместе с Майклом, я редко заряжала ее патронами – достаточно было просто пригрозить дулом и демонстративно приставить его к виску своей жертвы.

Я сморгнула, убирая пистолет обратно. Дилан даже не догадывается о том, какое я чудовище.

Родители… Я не хотела даже думать о том, что они наблюдали за всем, что я делала.

Я никого не убивала.

Единственные четыре слова, которые хоть немного меня успокаивали.

Теперь, когда я знала, что Кейд жив и здоров, богат и счастлив, почувствовала, как тяжелые гири оставили мое сердце. Даже дышать было легче, и, казалось, что жизнь когда-то наладится.

Мне просто нужны были деньги – вот и все. Последние сотни я потратила на то, чтобы заплатить за школьную поездку Дилана – они с классом собрались во Флориду на весенних каникулах, и я не могла лишить его этой возможности.

Он может увидеть Диснейленд, побывать в парке, посвященном его любимому волшебнику. Я так хотела, чтобы у него было счастливое детство.

Он не должен взрослеть так же рано, как я.

Слезы обжигают ресницы, когда перед глазами встает пожар, окутывающий наш дом, в котором остались родители. Несколько красных машин, подоспевшие не вовремя, оказались бессильны. Мы жили в прекрасном, хорошем районе – всегда были обеспечены всем, что было нам необходимо.

У моего отца был небольшой бизнес, и я знала, что у нашей семьи много денег. Даже больше, чем я могла себе представить. Но, в отличие от наших соседей, жили мы не в шикарном особняке, а в обычном доме – такова была политика моего отца.

Он ездил на работу на метро, в то время как соседи выезжали в город на своих шикарных тачках, чтобы застрять в одной из пробок вечно бегущего города.

Одевался в таких магазинах как Zara и Gap, вместо того чтобы покупать костюмы за несколько тысяч долларов.

Мама тоже привыкла жить скромно – для нее и так было большим событием перебраться из Техаса в Нью – Йорк. Это было в ее характере – жить просто и радоваться мелочам.

Мы были прекрасной семьей.

А потом я увидела, как от нашего дома остались лишь черные угли, пепел и дым.

Все было разбито в щепки. В том числе и наши с Диланом жизни.

Наследство нам не досталось – по договору с компаньонами все имущество отца принадлежало им, а так как они особо не знали нас, они даже и не думали делиться.

Мне было плевать на деньги тогда. Я была маленькой и не понимала, что в этой жизни они решают все.

Решают кто ты – червяк или бабочка. Воробей или ласточка – свободная и стремительная, быстро рассекающая пространство.

– Эй, Робертс. Сегодня оплата за квартиру, – когда я закрыла дверь, собираясь в «Infinity», встретилась на лестничной площадке с Сьюзен – экономкой нашей хозяйки, которая каждый месяц собирала со всех квартирок в доме деньги. Черт, ну почему я встретила ее именно сейчас? Я совсем забыла про то, что еще не внесла оплату за следующий месяц, когда оплачивала Дилану поездку во Флориду.

– Эм… Миссис Коллинс, дайте мне, пожалуйста, еще пару дней. – Я спрятала свое лицо под капюшоном, старясь поскорее смыться от нее, но она уверенно перегородила мне дорогу.

Я вгляделась в ее ожесточенное лицо, покрытое мелкими и частыми морщинками. Сьюзен была уже в преклонном возрасте, но деньги трясла со всех так, как будто всю жизнь проработала в налоговой службе.

– Робертс, постоянные отсрочки. Я вынуждена терпеть вашу пьющую семейку и постоянные жалобы на крики из вашей квартиры. – Она уперла руки в бока и сощурила свои глаза, которые теперь напоминали узенькие щели.

– Послезавтра я внесу оплату, – сухо уверяю ее я, посмотрев на нее с вызовом.

– Ну и глазищи у тебя, дорогуша, – проворчала она, махнув на меня рукой. – Иди, куда шла, несчастная. Если послезавтра оплаты не будет, через три дня вы все будете ночевать на улице. Я давно ищу повод, чтобы избавиться от этих двух алкашей. Терплю это все только из-за мальчика… – На последнем слове в ее голосе появились нотки нежности, которые были совершенно несвойственны этой женщине.

Еще бы, Дилан просто не мог вызывать неприязнь – он всегда с такой искренностью улыбался этой тетке, что даже она таяла под воздействием его чистоты и безупречности. Но несмотря на броскую безобидность его образа в целом, в его глазах всегда таилась некая глубина, которой я и сама удивлялась.