Метров сорок. Она обратила назад лицо с округлившимися глазами. Уже пятьдесят…

Я не стал пускаться в погоню, выясняя, благодаря какому именно дару она обладала защитой. Вместо этого я навел пистолет и, вернув восприятие к норме, чтобы не оглохнуть в момент выстрела, надавил на спусковой крючок.

Пуля угодила между лопаток, прямо в центр рогатого черепа, нарисованного на кожаной куртке. Она ударила с силой лошадиного копыта. Культистка перелетела через надгробие и, прокатившись несколько метров под уклон, зацепилась ногой за крест. Сгоряча, в последнем усилии, она попыталась подняться — и уткнулась в землю.

Ангел Смерти все же достал ее…

Приблизившись, я сапогом перевернул ее на спину и занялся карманами.

Начало их исследования оказалось довольно интересным — я обнаружил увесистый кошелек, в котором было тысяч пять золотом. Согласно Тридцать Шестому параграфу Устава Паладина, мне принадлежали не только десять тысяч ежемесячного жалованья, но и все ценности, обнаруженные у культистов при их ликвидации. Они считались справедливо захваченными. Конечно, в параграфе имелся пункт о том, что любые трофеи могут быть изъяты руководством, — но де Круа никогда о них не вспоминал. Дома и в тайниках у меня собралось уже тысяч триста.

Кошелек перекочевал в мой карман, и затем настал черед всяческого хлама: пакетики с галутом и кокаином, пружинный нож, шприц с дозой какой-то дряни бурого цвета, презервативы, врезанный в бутылочную пробку дырявый наперсток…

Записная книжка компа была пуста. Во внутренней памяти нашлось несколько текстовых файлов — это были электронные версии магических трактатов, которые можно приобрести в любой лавчонке, продающей оккультную литературу. Остальное было забито мультимедийным контентом.

Я призадумался.

По виду эта культистка и ее компаньоны были какой-то бандой опустившихся панков… Отчего же их столь щедро финансировали? В карманах этого наркоманского отребья звенели новенькие золотые монеты, они ездили на машинах, совокупная цена которых переваливала за четверть миллиона…

Мне следовало уходить, но я медлил. Я столкнулся с чем-то, выходящим за рамки обычной деятельности послушников Внешнего Кольца.

Я запустил первое попавшееся видео. Эта самая дама возилась на экране с каким-то бородатым верзилой… Конечно, за последнее время мне не доводилось больше попадать на вечеринку в стиле садо-мазо, как вышло с ячейкой Вурца, но я вдоволь копался в компах культистов, — а значит, лицезрел их «домашнее видео». После всего тамошнего разнообразия меня тяжело было смутить обстоятельствами идиотской возни.

Я изучал обстановку.

Неверный свет настенных факелов освещал дощатые стены. Грубо сколоченный стол с початой бутылкой водки и банками консервов, топчан с грязным матрасом, на котором и происходило действие… Логово бомжей? Камера захватывала груду икон, сваленных в углу, — какое-то церковное помещение, по всей видимости, заброшенное.

Где же оно находится?

Я открыл карту и с сожалением увидел, что какие-либо пометки на ней отсутствуют. Оставались видеозаписи, по которым, быть может, я сумею понять…

Опомнившись, я спрятал комп в карман. Смотрители кладбища, переполошенные взрывом и стрельбой, наверняка уже вызвали полицию, и поэтому нужно было убираться как можно скорее.

При этой мысли меня осенило.

Кладбищенские сторожа были простой идеей, к которой я почему-то до сих пор не пришел. Кто же, как не они, должны были знать, что творится по ночам в этом месте?

Я вывел на экран своего компа карту кладбища. Сторожка значилась в восточных секторах. Как раз с той стороны и приехали машины. Сторожа — культисты?

В таком случае моя работа была далека от завершения.

Я зашарил по карманам, пересчитывая боезапас. Израсходованные батареи и пустые обоймы… В пистолете оставалось четыре патрона.

Следовало вернуться к машинам, где оставалось вдоволь оружия.

Но я и так промешкал слишком долго.

Решение было принято. Отбросив сомнения, я побежал на восток.

* * *

Когда я достиг восточных секторов, то увидел сквозь туман колокольню. Обостренным зрением я разглядел на ней силуэт человека с пулеметом.

Прячась за надгробиями, я приблизился метров на полтораста.

Это и была сторожка, под нее приспособили заброшенную, лишившуюся креста церковь. С одной стороны к строению подходили дикие заросли. С другой подступала вода, затопившая соседний сектор. Кривые верхушки надгробий виднелись над ее поверхностью — там было неглубоко. Имелся и подъезд: от черного хода петлей выходила колея того, что раньше могло называться дорогой. Там стояли две машины: пикап и небольшой грузовик. В тентованном кузове грузовика я разглядел канистры.

Скорее всего интерьер этого места я и увидел в файлах мертвой культистки. Ответ на один вопрос был найден.

Судя по часовому на колокольне, «сторожа» держали ухо востро, и появляться со стороны дороги было бы неразумно — так же, как и пускаться вброд через затопленные могилы.

Поэтому я сделал хороший крюк, пробираясь сквозь заросли. Возле самой церкви я скрылся за деревом, прикидывая дальнейшие действия.

Сперва я усилил восприятие и прислушался к дому. Там я уловил невнятную возню — и только. Никто не разговаривал, что подтверждало мои худшие опасения. Они заняли оборону, учитывая, что их могут слушать усиленным слухом. Затаились, как экипаж субмарины, залегшей на дно и поднявшей перископ…

Внезапность отпадала. Пулеметчик постоянно вертел головой, просматривая подходы к церкви. И если они поставили человека с пулеметом на колокольню — не следовало их недооценивать. Кто-то мог скрываться еще и в стороне от дома.

Если в доме находился хоть один телепат, то при сканировании ментального пространства я обнаружил бы свое присутствие. Он мог прикрывать защитой своих людей, и я бы не узнал, где они и каковы их намерения, — имея лишь пистолет с четырьмя патронами. А у них, судя по пулемету на крыше, оружие посильнее и патронов в избытке. Штурм оборачивался самоубийством. Вот о чем говорили мне карты и повторяла их знаки Кассандра.

Отступиться, оставаясь при своем интересе? Запросить у Магистра помощи? Это было бы самым разумным, но времени не было. Может быть, культисты сами вызвали подкрепление. Мне не оставалось ничего, кроме как беречь время и четыре патрона.

И пойти ва-банк.

Пулеметчик находился недалеко и был виден — он был прекрасной целью для ментальной атаки.

Я обрушился на него.

Одна его рука судорожно вцепилась в приклад пулемета. Скрюченные пальцы другой попытались разжать сдавливающие голову тиски — невидимые и неумолимые. Моя ментальная сила разрывала связи между синапсами, выжигала нервные клетки…

— Уа-а-а!!! — культист исторг нечто, берущее началом низкий звериный рев, плавно набирающее громкость и прерывающееся на запредельно высокой, скопческой ноте.