У него зашумело в голове. Только этого сейчас ему не хватало! Он схватил первое, что попалось под руку, и швырнул на стол, опрокинув чашку с кофе, который залил лежавшие там бумаги.

— Вот дерьмо! — крикнул он. — Дерьмо свинячье!

В этот момент в дверь вошла Салли, и он уже хотел наброситься на нее с бранью, но вплотную за ней следовала первая клиентка — Шарон Коллинз со своим престарелым колли Рексом, и Джеймс попытался сделать вид, что все в полном порядке и что возглас «Дерьмо свинячье!» и швыряние на стол рулона туалетной бумаги — обычный утренний ритуал всех ветеринаров.

— Простите, — растянул он губы в улыбке. — Вот, расплескал кофе!

Когда Шарон ушла, он немного успокоился, хотя и продолжал кипеть от злости. Докатилась страна — налоговики готовы, развесив уши, слушать каждого недовольного подчиненного! Что за порядки нынче пошли? Если у вас на кого-то зуб, так вы можете просто стукнуть на него властям и показать ему небо в алмазах! «Ну ничего, — решил он, — здесь будет всего лишь ее слово против моего, и к кому они скорее прислушаются?» Если только никто из фермеров не подтвердит ее слова — а он и представить не мог, что они подтвердят, ведь им самим это не сулит ничего хорошего.

— У тебя нет никаких оснований считать, что это как-то связано с Салли, — сказал Малкольм, когда Джеймс сообщил ему о письме. — Возможно, это даже никак не связано с тем, что ты брал наличные. Может быть, ты просто неправильно заполнил бланк.

— Нет, это работа Салли, — упорствовал Джеймс. — Таких совпадений не бывает, или ты считаешь по-другому?

Впрочем, ему следовало знать, что от Малкольма и Саймона он едва ли дождется сочувствия. Малкольм пожал плечами с таким видом, что Джеймсу захотелось влепить ему по физиономии. Было ясно, что именно хочет сказать его сотрудник: «Если бы ты не брал с клиентов деньги наличными и не обошелся несправедливо с Салли, ничего этого не случилось бы». Малкольм (и Саймон вместе с ним) решит, что он сам навлек это бедствие на себя.

— Она должна убраться, — злобно прошипел он.

— Она и так уходит.

— Я имею в виду — немедленно! Сегодня. Не потерплю ее в лечебнице ни минутой дольше.

— Ради бога, Джеймс, — устало проговорил Малкольм. — Что за ребячество.

Но Джеймс уперся. Теперь нет причины церемониться с Салли. Вред нанесен, и она уже не сможет его исправить. Он хотел удалить ее с глаз как можно дальше и как можно быстрее.

Когда он вошел в приемную, Салли болтала по телефону. На стуле сидела какая-то женщина с понурым котом в корзинке. Джеймс уперся в Салли взглядом, и она его наконец заметила.

— Зайди на пару слов.

Ему было все равно, с кем она говорит.

— Я хочу, чтобы ты немедленно собрала свои вещи и освободила место, — сказал он, когда она через пару минут зашла к нему в кабинет.

— Но я не понимаю… — У нее задрожали губы, словно она готова была заплакать, и Джеймса кольнула совесть, но он быстро справился с собой — она была сама виновата.

— А я уверен, что ты все понимаешь. Не сомневайся, я догадался, что это ты донесла на меня в налоговый департамент.

— Что?!

Салли явно была талантливой актрисой. Выглядела совершенно ошарашенной.

— Ты же знаешь, что я никогда не сделала бы этого, — с трудом выговорила она.

— Я предупредил тебя об увольнении, и два дня спустя это случилось. Что скажешь?

— Джеймс! — Он заревела уже по-настоящему. — Что бы ни случилось, я тут ни при чем. Клянусь тебе!

Черт, он не мог видеть, когда женщина плачет, это всегда выбивало его из колеи. Но не теперь.

— Я хочу, чтобы ты ушла немедленно. Будь так любезна освободить место, — сказал он и быстро вышел из комнаты, чтобы не передумать. Когда она уйдет, налоговики могут проверять все, что желают, — они не найдут ничего в подтверждение ее доноса. Ему пришлось с ней так поступить. Ему просто не оставили выбора.

Когда Джеймс велел Салли забирать вещи и уходить, он не подумал о том, что в ближайшее время некому будет заменить ее в приемной. И теперь собирался просить Кати помочь ему — у нее уйма свободного времени, и она всегда готова сделать для него все, что потребуется.

— Но я не могу, — сказала Кати, когда он позвонил ей. — У меня сегодня клиенты.

— Так перенеси их на другое время. Это очень важно.

— Нет, Джеймс, прости, но это совершенно невозможно.

— Да ради бога, — буркнул он и бросил трубку. Придется как-то обойтись. Ничего, они с Малкольмом, Саймоном и Джуди (ветеринарной медсестрой) как-нибудь справятся.

С Кати что-то происходит, подумал Джеймс. Она в последнее время была не похожа на себя прежнюю — милую, уступчивую Кати. Наверное, это из-за той встречи с его родителями — она до сих пор сердится, что он скрыл от нее их приезд, дело конечно же именно в этом, хотя она и не говорит ему прямо. Он решил быть к ней особенно внимательным. Он чудесно провел прошлые выходные в Лондоне и даже почувствовал близость к Стефани, чего давно не позволял себе — после того, как прошел шок, который он получил, увидев ее в том джемпере…

Почему это женщины обязательно хотят одеваться похоже? По правде сказать, выглядела она в нем шикарно, и ему даже захотелось обнять ее и сказать ей об этом, но последнее время между ними это было как-то не принято. Они отвыкли от проявлений нежности.

У него появилось гадкое чувство, что он предает Кати. Но жестокая правда заключалась в том, что, хотя Джеймс и верил, что любит ее, все же предпочел бы сейчас быть в Лондоне со своей семьей. Там все было намного проще.

Когда Кати позвонила Стефани рассказать о том, что она сделала, та не поверила своим ушам.

— Ты сообщила в налоговое управление? Боже мой, Кати, наверное, лучше было бы сначала посоветоваться со мной!

Но Кати не находила в себе раскаяния.

— Он сам напросился. И мы ведь затеяли все это, чтобы не чувствовать себя втоптанными в грязь. Ты первая это сказала.

— Просто налоговая инспекция — это уже… крупное дело, — проговорила Стефани. — Подстраивать ему мелкие пакости — одно, но налоги — совсем другое. Это может иметь для него действительно серьезные последствия.

— И что с того? — спросила Кати, и Стефани вдруг показалось, что она говорит совсем с другим человеком.

— Не знаю. Мне просто стало как-то не по себе.

— А что страшного может случиться? Ну, они спросят его — правда это или нет, он ответит — нет. А если они как-то и докопаются до правды, он просто заплатит налог, ну, может, еще и штраф. Брось, Стефи, ну не поспит несколько ночей, только и всего.

Стефани понимала, что Кати в общем права. Ей просто не понравилось, что Кати стала действовать на свой страх и риск, не советуясь с ней. Именно это всерьез ее обеспокоило.