class="p1">Встретили его радушно. Муж сестры Глеб Витальевич Зленко, заведующий отделом пропаганды и агитации, заметно хромавший после автомобильной аварии, принял их в прихожей, помог снять пальто Жене. Его грубоватое лицо с властными морщинами на лбу озарила непривычная улыбка: — Давненько тебя не видел, зятек, почему не заходишь? — пророкотал он. — Да так, много новых дел…

— Знаю, знаю, рад, что всё так удачно сложилось. Слышал, тебя опекает Контора, не пора ли восстанавливаться в партии, что думаешь? Трудишься на идеологическом фронте, в городе из шестидесяти директоров школ только ты, яко белая ворона, вне наших сплоченных рядов. Да и как смотрит на это парторганизация школы? Пора, Вася!

— Не знаком с порядком восстановления, разве не требуется какой-нибудь испытательный срок? — заставил себя сказать Василий Иванович.

— Да какой там срок, твой испытательный закончился четырьмя годами в местах не столь отдаленных. Как говорится, на свободу с чистой совестью — ухмыльнулся он. — Пойдешь по цепочке: подашь заявление в свою парторганизацию, потом пройдешь райком, а после — добро пожаловать к нам, можешь не сомневаться — утвердим. Или такой твердой рукой правишь в школе, что боишься, как бы не отказал ваш партком?

За столом собралась небольшая компания. Три незнакомые Василию Ивановичу немолодые пары с мужской половиной чиновничьего вида; племянник Толик, не изменивший своим вкусам — хоть и с другой подругой, скромно одетой показной скромницей, зато с таким же задком Икарусного типа, как у разбитной Люськи, встреченной когда-то у сатураторной установки, да гостеприимные хозяева.

Глеб Витальевич не спешил знакомить его с гостями, представил как брата жены, директора школы. Женя вызвалась помогать хозяйке на кухне.

Глядя на богато уставленный деликатесными блюдами стол, Василию Ивановичу почему-то пришло в голову, что это тот случай, когда то, что на столе, лучше тех, кто за столом…

Племянник Толя с новой пассией быстро смылся. Спиртное хорошо шло под обильную закусь. Захмелев, вышли на балкон покурить. Женщины остались в комнате. Василия Иванович познакомился с гостями — заместителем именинника из обкома и начальником Суворовского отделения милиции, майором.

Очевидно, Глеб Иванович уже рассказал о нем своим товарищам, и разговор быстро перешел на Андроповские новшества.

Майор рассказал, что буквально завален работой: странные рейды по выявлению опоздавших на работу начальников, жесткое ограничение продажи спиртных напитков. Оживление работы ОБХСС с возбуждением уголовных дел, ожидается приезд контрольной комиссии из Киева. Отчеты о проделанной работе направляются прямо на Москву, минуя Киев. Недавно прихватили управляющую Стройбанком за опоздание на пять минут. Она сначала глазам своим не поверила, что кто-то может не пустить её в свой банк, затем, доставленная на милицейском уазике в милицию, узнав, что докладная записка пойдет в райком, рыдала, моля не делать этого.

Начальство предупреждено: первое опоздание на работу — партийный выговор, второе — увольнение и исключение из партии. В общем, бардак несусветный.

— Бардак был, — поправил его обкомовский заместитель хозяина, — а сейчас идет наведение порядка, давно пора было делать это.

— Без обиды, не вам говорить о порядке, — не согласился милицейский майор, докуривая сигарету «Кэмел» до самого фильтра. Весь город болтает про обкомовские трюки в системе торговли. Дело-то по хищениям в гастрономе на Черноморской шатко ли валко, но продолжается. Могу порадовать, похоже вышли на исполнителей.

Василий Иванович прислушался. Живо наблюдавший за разговором именинник глумливо вмешался: — Небось, все показания уже выбили?

— Почему выбили? — обиделся майор. — До показаний еще далеко, они оба в бегах, но теперь дело техники, рано или поздно все равно выследим.

Ребята неплохо наследили, и криминалисты легко идентифицировали эту парочку. А теперь, поняв, что защиты от заказчиков не будет, да еще им Комитет на хвост наседает, глядишь, сами явятся с повинной. Такой вариант я тоже не исключаю. Сдадут заказчиков — отделаются малой кровью. Скажу по секрету, твоему шефу, первому секретарю, осталось в своём кресле нежиться всего — ничего. Так что готовьтесь к новому руководству. Дело на контроле в ЦК КПСС.

— Не пугай пуганых, — возразил заместитель, — по заказчикам у вас ноль! Разве что пригласите Кашпировского, чтоб оживил Товпыгу. А оговорить честных людей любой зэк может с удовольствием.

— Ну, нас это с тобой меньше всего касается, — примиряюще заговорил хозяин застолья. — Наш отдел к этому делу не имеет никакого отношения. Нам на даровщинку ничего не достается. Всё, как честной народ, берем из спец распределителя за свои кровные.

— Не скажи, Глеб Виталич, — заметил майор, — новая метла по-новому метет, так что готовьтесь к кадровым переменам…

— А что нам готовиться, — спокойно отреагировал тот, — свое дело делаем, показатели по республики одни из высших, пропаганда у нас не уступает агитации, как выразился на последнем пленуме наш главный пропагандист Кравчук, так что будем себе работать потихоньку, прославляя коммунистическое будущее и сберегая память о социалистическом прошлом.

Хотя, интересно, какой новый магазин облюбует новый первый, и кого возьмет себе на место неудачника Товпыги. Ведь на прием всяческих комиссий и ублажение их по высшемуразряду никто из своего кармана платить не будет. Так что непременно появятся новые ягнята на заклание. Такая уж система, тем более, представительских выделяется нам самый минимум, на одну добрую пьянку не хватит.

— А без этого нельзя обойтись? — спросил Василий Иванович. На него посмотрели, как на случайно попавшего в эту кампанию, и он замолчал, кляня свою наивность.

— А на кого вышли по убийству завмага? — полюбопытствовал замзавотделом. — Раз ищете, это, наверное, не секрет? — добавил он.

— Что уж, секрет, — майор настороженно взглянул на Василия Ивановича, у которого гулко забилось сердце. — Их портреты развешаны у всех райотделов. Это орлы директора Центрального рынка Керимова. Мустафа и Гарик. Оба отбывали за убийство, а выйдя, прилепились к рыночной кормушке. Личности довольно известные. По штатному расписанию рынка числятся в охранниках. Только от таких охранников впору самим охраняться, фирменные головорезы.

Хозяйка вышла на балкон: — Ну что, ребята, накурились? Пора и за стол, стынет второе.

Посидели, выпили еще, говорили о чем-то постороннем, а Василий Иванович, ничего не слыша, повторял про себя — Мустафа и Гарик, Мустафа и Гарик…

Когда расходились, шурин придержал в прихожей Василия Ивановича:

— Ну что, затёк, рад за тебя и за твою красавицу, надеюсь, будем теперь общаться больше! Жизнь пошла такая, не с кем, другой раз, душу отвести. Всем от тебя что-то надо. А ты молодец, никогда ни за чем не обращался, не использовал наше родство, уважаю. Жена твоя мне тоже понравилась, не фифа какая-то… Я навел справки, она хороший врач, у себя в поликлинике в авторитете. Надо подумать, не пора