— Нет. Не знаю, — хитро прищурил глаза подполковник.

— С преступниками надо бороться их же методами! — вздохнул Б. — Застрелишь Бюрократа, его «бандюки» начнут «мочить» конкурентов. Те станут огрызаться… А мы будем наблюдать, как они калечат друг друга. Условно назовем это план «А»…

— Теперь ясно! — пробормотал Гольцов и не сдержал смеха. — Есть, их же методами, ха-ха-ха-ха…

Отважный тоже рассмеялся, громко и беззаботно.

Эти двое радовались тому, что, наконец, сказали друг другу то, о чем каждый из них не раз размышлял длинными, бессонными ночами. На насилие следует отвечать насилием.

Собственно, к подобному выводу давно пришли все их младшие коллеги…

Бомж. Эта аббревиатура сегодня прочно вошла в лексикон россиян. С каждым годом в стране становится все больше и больше лиц, не имеющих определенного места жительства… Как могло случиться подобное в двадцать первом веке — никто не может объяснить.

Нет, не все они пьяницы и наркоманы, как это хочет преподнести официальная пропаганда.

Взять хотя бы Марью Васильевну, или просто бабу Машу.

Бывшей учительнице — далеко за семьдесят. Уже пять лет она вдова. Дети переехали на постоянное место жительства в одну из скандинавских стран. А трехкомнатная квартира в престижном районе требовала немалых капиталовложений. Поэтому старуха решила ее продать и за вырученные средства купить малосемейку.

Продать — продала, а денег не получила.

С тех пор просит милостыню…

Это только несведущим кажется, что попрошайничать — легко и просто. Мол, сел под церковью, сбросил шляпу, — и, знай, подсчитывай прибыль! Как бы не так! Чтобы получить доходное место, — надо быть в команде.

Баба Маша работает под «патронатом» Актрисы. Эта дамочка действительно когда-то играла второстепенные роли в местном театре оперетты. Теперь она режиссер… самодеятельного театра драмы. В ее труппе — десятки немощных инвалидов. Но есть и вполне здоровые люди, увечья которых — лишь ловкий трюк, призванный выдавливать слезу из глаз сограждан. Иногда они такие спектакли закатывают!

Сама Актриса на вокзале никогда не появляется. Только присылает по утрам кого-нибудь из своих подручных, чтобы сообщить подопечным, где им предстоит нести вахту. Как в «Операции “Ы”»: «Песчаный карьер — два человека!»

Трудиться под ее мудрым руководством — сплошное удовольствие. Правда, большую часть выручки Актриса присваивает себе, зато она сама, без посторонней помощи, улаживает текущие проблемы с ментами и бандитами, чиновниками и конкурентами.

Не все вокзальные бомжи способны вызывать сочувствие. Марья Васильевна, безногий «афганец» Женька да (периодически) Николай Петрович — бывший парикмахер, на лице которого легко читается отчаяние и безнадега. Остальные берутся за любую работу: моют и убирают, выгружают и подносят, стерегут товар и приторговывают разнообразной мебелью…

Есть и такие, что не брезгуют воровством. Большинство из них уже побывали за решеткой и ныне мечтают быстрее вернуться в «альма-матер». Еще один парадокс нашей демократической действительности… Летом на вокзале еще ничего. А зимой? Когда на улице — минус сорок, и озверевшие «мусора» выгоняют несчастных из зала ожидания? В тюрьме же — более-менее тепло, и баланду своевременно дают. То есть, лучше стибрить чемоданчик какого-либо зазевавшегося пассажира и отравиться на нары, чем голодать и мерзнуть на свободе!

Иногда даже воровать не приходится. Придет знакомый мент, скажет: «Сегодня на моем участке — мелкая кража. А портить показатели из-за нескольких блоков сигарет и двух-трех бутылок водки — не хочется. Кто возьмет грех на душу?» Охочие найдутся всегда…

Вывезут такого добровольца на место преступления, проинструктируют, он и на суде будет талдычить, что спиртное выпил, а курево продал незнакомому человеку с кавказской внешностью…

В этом году в городе, куда направили Гольцова, резко возросли официальные показатели раскрываемости преступлений. Благодаря успешной работе милиции по мелким правонарушениям. Ведь именно они составляют львиную долю криминальных происшествий. На одно убийство приходятся десятки случаев угона автотранспорта, сотни краж и хулиганских поступков. Если по ним оперативно выявлять виновных, нераскрытое убийство составит 0,01 процента от общего числа и не сможет существенно повлиять на благополучную картину борьбы с преступностью, а значит, и на количество премий, поощрений, повышений по службе…

Есть ложь, большая ложь и… статистика.

Так, кажется, говорят англичане…

«Нам, россиянам, эта пословица подходит даже лучше, чем британцам!» — грустно подытожил Макс, ознакомившись с секретными документами, проливающими свет на истинное положение дел в регионе.

Вокзал — далеко не лучшее место для разведывательной деятельности аттестованных сотрудников. В любое мгновение кто-то из коллег может приехать в командировку или отпуск и признать в немытом бомже «однокашника» по училищу — Высшей школе — Академии… Те сразу поделятся подозрениями с кем надо и тогда человека, скрывающегося под чужой личиной, достанут из-под земли и вытрясут из него все. Вот почему такие специфические задания поручают только тем, кто вне кадрового учета, кого ни один человек в мире не видел в форме, то есть нелегалам.

Ровно в десять утра отощавший Гольцов (накануне операции пришлось пройти усиленный курс похудания) сошел с поезда и окинул оком прилежащую территорию. Под вокзальными часами, как раз напротив его вагона, сидел безногий калека и что-то бурчал себе под нос. Их взгляды встретились.

— Держи, братишка, — Максим бросил в кепку несколько монеток, хотя внешний вид его самого тоже взывал к помощи. Особенно жалко смотрелась фуфайка, замусоленная, залатанная, слишком широкая для стройной фигуры и совсем необязательная для теплой поры года.

— Спасибо! — прошептали в ответ обветренные губы. — Ты где служил?

— В Баграме…

— А я в Кандагаре…

Они — ветераны той неправедной войны — всегда безошибочно узнают друг друга. Правда, Гольцов, в отличие от своего прототипа — сержанта Волкова, не принимал непосредственного участия в кровавых сражениях, но в Афганистане бывал не раз. И задания, которые он выполнял в чужой стране, были не менее ответственными и рискованными.

— Меня Женькой звать, — выдержав паузу, представился безногий. — А тебя?

— Павлом.

— К нам надолго?

— Да как получится… Для начала надо утрясти кое-какие формальности…

— Встать на учет?

— И это — тоже!

Даже такой сверхточный вывод никак не мог свидетельствовать о выдающейся Женькиной проницательности. Не признать вчерашнего зэка в небритом мужчине с резко очерченными скулами на изможденном морщинистом лице, мог разве что слепой.