Хилберт поймал её за подбородок, как бы она ни пыталась отвернуться, и заставил посмотреть ему в глаза. Она отбросила коротким лёгким шлепком по запястью его руку. Как будто злилась на него – за то, что он стоит сейчас рядом. И мучает её уже только этим. Хилберт шагнул к ней ближе, обхватил ладонью под затылком и слегка рванул к себе. Она замерла, упершись ему в грудь своей, слегка выгибая спину. Часто дыша, как зверёк, цепляясь пальцами за пуговицы его куртки. Он подался вперёд ещё немного, ожидая, что вот-вот она сделает последнее движение навстречу. Губы Полины приоткрылись, почти приглашая. Но Хилберт не хотел ошибиться, не хотел обидеть её, проявив излишний напор. Если воспротивится, оттолкнёт – он отпустит. Ресницы девушки подрагивали. Ещё миг сомнения – и её ладонь твёрже упёрлась в грудь Хилберта. Поли подняла взгляд – туманный, слегка смятенный, будто мысли её сейчас бились в незримой борьбе. Он понял, что вопреки собственному решению склоняется к ней, чтобы скорее ощутить вкус солёного ветра на её губах. А ещё на шее и на веточках ключиц – непременно. Так остро, невыносимо, как брызги осколков стекла по всей коже.

– Хил… – шепнула Поли. – Я хотела бы… Чтобы всё было не так сложно. Но…

Ветер донёс до слуха тихие шаги. Полина дёрнулась прочь – и Хилберт позволил ей отдалиться.

– Мениэр ван Берг, – чуть в стороне от них, сохраняя почтительное расстояние, встал часовой, не тот, что был на посту внизу. – Там приехали мениэр Алдрик Стаал и мейси ван Берг. Срочно желают видеть вас и вроу.

Он кивнул Полине, а та переглянулась с Хилбертом, сведя аккуратные тёмные брови в непонимании. Если Алдрик приехал, не дожидаясь собственного выздоровления, уже на следующий день, значит, что-то стряслось. Жена ухватилась за его локоть, и вместе они спустились по башне, плотно прижимаясь плечами. Было тесновато, но идти по отдельности не хотелось.

Алдрик и Дине ждали в покоях. Страж, держась за раненый бок, сидел в кресле, откинувшись на спинку, а сестра примостилась рядом с ним на подлокотнике. Она тревожно заглядывала мужчине в лицо, что-то говоря, – и они оба встрепенулись, когда услышали шаги. Но Хилберт махнул рукой, позволяя им оставаться на местах. Будто не знал о том, что Алдрика и Дине уже давно связывают некоторые романтические чувства, которые чем дальше, тем становились сильнее. А тут они и вовсе провели столько дней бок о бок без лишнего присмотра. Не то чтобы Хилберту нравилась их связь и то, что она чаще всего влечёт за собой – рано или поздно, – но с некоторых пор он перестал противиться этому. Вот отец был категорически против: считал, что Алдрик недостаточно высокого происхождения. Да и всего лишь Страж-Буйвол. А значит, никогда не займёт высоких рангов. Но за те годы, что тот служил в разных гарнизонах, благодаря своей преданности – ведь он не стремился поскорее покинуть Волнпик, – он всё равно достиг значительных высот. Даже без Ключа. И сила его была велика.

– Что случилось? – сразу перешёл к делу Хилберт после короткого приветствия.

Он встал за спинкой кресла, куда села Полина, и, наклонившись, оперся на неё локтями.

– Приехал срочный. Передал, что сутки… Теперь уже двое – назад у них останавливался дознаватель антреманна. Он вызван в Грутвивер по поводу нападения порождений и возможной причастности вроу к тому. Как бы невзначай он ещё и о ваших приступах пытался что-то вынюхать. Теперь уже, наверное, добрался до Шадоурика. А значит, скоро будет здесь.

– Мы, конечно, не распространялись о том, куда едем, – Хилберт вздохнул, – но добряки, которые всё разузнали и с радостью ему доложат, обязательно найдутся. А сопротивляться и уж тем более угрожать дознавателю чревато.

– Нам нужно уходить в Пустошь. Там все наши ответы, Хил. – Полина подняла к нему лицо. – И способ открыть ваши силы.

Конечно, она права, как ни пытайся убедить себя в том, что иные пути возможны. Жаль только, времени подготовиться осталось меньше, чем хотелось бы. И обучение Поли снова откладывается – теперь уж, видно, насовсем.

Пойманный Изгнанный обещал провести до нужного места – поломанный волей Полины, раздробленный и собранный снова – уже другим. Провести туда, где отыщется девушка, породившая зов в Грутвивере. А может, он попытается увести в западню: тут уж не угадаешь. Нельзя ни в чём быть уверенным до конца. Хилберт сверху смотрел на хрупкие плечи Полины, изящные ключицы с мягкой ямкой между ними, которой хотелось коснуться прямо сейчас, на сложенные на коленях руки. И выть хотелось от едва уловимой обречённости на её лице. От мучительного опасения, что путь через Пустошь окажется для неё слишком тяжёлым. Для девушки из мира, который раньше вряд ли подбрасывал ей подобные испытания. Но деваться-то некуда.

– Да, значит, сутки на сборы – всё ж не на прогулку идём – и надо уходить.

Пришлось подготавливать всё гораздо быстрее. В тот же вечер Полина потребовала – небывалое дело! – мужские штаны и рубашку в дорогу. Да ещё и со сменой.

– В моём мире женщины часто ходят в штанах, – ответила она на откровенное недоумение на лице Хилберта. – Это очень удобно. Гораздо удобнее, чем мести пыль подолом. Ну, вы же понимаете?

– Я никогда не мёл пыль подолом, к счастью. – Он усмехнулся. – Мне не с чем сравнить.

– Тогда просто поверьте мне! – Губы жены изогнулись в улыбке, кажется, против её воли.

Повисло молчание. Они смотрели ещё немного друг на друга, и девушка вдруг прыснула, прикрывая рот ладонью. Наверное, на миг представила его в платье. Хилберт отвернулся спешно. Столь хитроватое выражение её лица неуместно заставило что-то внутри жарко вспыхнуть.

– Хорошо. Я прикажу найти для вас одежду.

– И для Дине, – добавила Поли.

Хилберт вздохнул, всё больше разгораясь лёгким гневом. То, что сестра напросилась идти с ними, до сих пор злило.

– И для Дине… – согласился он.

Пришлось постараться, потому как достаточно худых Стражей для того, чтобы их одежда подошла девицам одна меньше другой, в Ордене, конечно, не держали. Но кое-что всё же удалось разыскать. У тех парней, которые только-только начинали обучение: они ещё не обросли мышцами и не заматерели.

Когда с первыми сборами было окончено, уже наступила глубокая ночь. И ещё долго Хилберт с Полиной просидели на кровати чуть поодаль друг от друга, разговаривая о многом. Стараясь не касаться того, что будет ждать их дальше – сейчас об этом не хотелось рассуждать. Теперь Полина не стеснялась расспрашивать его о том, как он жил раньше. О том, как служилось ему до того, как он попал в Волнпик. А Хилберт тоже выведывал о её мире то, что ещё было ему интересно. И казалось, с каждым штрихом всё лучше понимал Поли, её желание вернуться туда. Ведь она, как и он сам, дитя своего мира.

Несмотря на нависшую над ними опасность что в Пустоши, что здесь, всё это становилось похоже на сказку. На хмельную мечту. Наверное, никогда за последние годы Хилберту не было так хорошо. Так… правильно.

Они ещё не скоро устали от разговоров: когда свеча на столике у кровати уже почти прогорела. Поли задремала первой, перекатившись на бок. Хилберт уложил её удобнее, накрыл одеялом, забравшись под него тоже. В окно ощутимо сквозило: поднялся ветер. Он некоторое время ещё смотрел на жену, думая, наглеть ли окончательно. И есть ли в этом хоть какой-то смысл… Но усилием воли всё же заставил себя перевернуться спиной к Поли. Но всё равно ощущал, как её дыхание слегка касается волос у шеи. Кровать слишком узкая. А ведь по прибытии казалась просторной. Полина тихо-тихо простонала во сне – и спину обдало жаром от мгновенного воспоминания, как она стонала под ним во время соития. И сбросить бы это наваждение – да казалось, оно уже течёт вместо крови по телу. И останется там навсегда, как бы всё ни повернулось.