Ратьша не удостоил его ответом. Только, проходя мимо, сплюнул ему под ноги. Неждан подумал, что Дражко слишком прав. В жизни Ждамир не отдаст родича на ту муку, которую Незнамову сыну готовил.

И точно. Посовещавшись для вида со своими боярами и старшими Мстиславичами, светлейший князь объявил, что осуждает похитителя на изгнание из стольного града в родной Дедославль и что покинуть Корьдно Ратьше следует не позднее завтрашнего утра. По толпе пронесся ропот возмущения, Неждан же только пожал плечами: иного он не ждал.

— Ну и забавная же тут у вас, в земле вятичей, Правда! — усмехнулся князь Святослав, — для незнамовых детей одна, для княжеских — совсем иная.

— Хазарскую напоминает! — заметил один из его воевод.

— Пожалуй, ты мог бы и не оставлять ему жизнь! — укоризненно покачал головой дядька Нежиловец, вместе с руссами и Нежданом приближаясь к Хельги.

— Слишком много чести! — презрительно усмехнулся тот. — Погибнуть в поединке от рук прославленного бойца. Он ее не заслуживает!

— К тому же, нашим воям еще идти через землю его отца, — добавил Торгейр. — Зачем старика расстраивать понапрасну.

Ратьше, впрочем, и этот приговор показался слишком суровым. Похоже, он рассчитывал отделаться одним выкупом. Бледный от ярости, с залитым кровью лицом и слипшимися, растрепанными патлами, местами схваченными морозом, он мало походил на того красавца, о котором грезила добрая половина корьдненских девок. Впрочем, его надменный, строптивый норов остался при нем.

— Вот еще! — гневно накинулся он на брата Будимира, когда тот попытался увести его в покои. — Негоже правнукам великого прародителя Вятока делить хлеб и кров с сыном Незнамовым! Еще холопьего духа не хватало от него набраться!

— А как же наш родич Ждамир и Всеслава, княжна? — не понял другой его брат Желислав.

— Княжна-то? — младший братец бешено сверкнул синим глазом. — Да куда она денется? Невесту кагана безродному лапать особо не позволят, а станет моей, я из нее всю эту дурь быстренько повыбью!

Неждан непроизвольно рванулся вперед вразумить наглеца еще раз. Всеславушка удержала:

— Велес с ним! Пусть пестует свою досаду да шипит, точно змея без жала. Главное, что тебе не надо больше скрываться по лесам. Коли одолеете хазар, я и брата слушать не стану. В конце концов, батюшка меня Ратьше так и не обещал!

Неждан за такие речи поцеловал ее прямо в уста, и ее ответный поцелуй заставил его забыть про все Ратьшины злые речи. Впрочем, безнаказанным княжич не остался. Он едва дошел до границы поля, как путь ему преградила сплошная сермяжная стена. Рядовичи стояли плечо к плечу и расступаться не собирались.

— Ну, вы! Мужичье смердящее! — замахнулся он на ближайших, — Мало я вас батажой охаживал? Еще хотите?

Трудно сказать, чем бы все дело закончилось, но в это время на другом конце княжьего двора над соломенной крышей поруба, в котором когда-то провел одну не из самых приятных ночей своей жизни Неждан, а теперь ожидали своей участи бедные скоморохи, поднялось рыжее зарево. Явно тут не обошлось без ловкача Держко.

— Пожар!!! — закричали сразу несколько сот голосов.

Некоторые уже хватали ведра и багры и мчались тушить. Все ведали, каких бед может натворить вырвавшийся на свободу младший Сварожич, коли его вовремя не остановить. Про Ратьшу забыли, и он благополучно покинул град, не задержанный никем. Вместе с ним, а, скорее всего, еще раньше, исчезли и скоморохи. Отчаянный Держко каким-то образом вызволил-таки их. Княжьи люди, правда, утверждали, что преступные игрецы сгинули в пламени пожара, но под обугленными обломками не сыскали не то, что тел, даже костей.

Пожар потушили быстро, ибо взялись всем миром, сам русский князь и многие из его воевод приняли в этом участие. Помимо поруба, который, к Неждановой радости, спасти не удалось, пламя тронуло лишь ключницу, в которой хранились приготовленные для хазар скоры. Сколько драгоценных мехов попортили огонь и вода, Неждан не ведал, да и не интересовался. Нашлись дела поважнее.

Хотя Хельги с лихвой исполнил обещание, данное побратиму, княжеское решение относительно Ратьши ранило его хуже любого ножа. Он какое-то время крепился, пытаясь, словно щитом, прикрыться своей обычной усмешкой, язвил, глядя на столкновение Мстиславича с рядовичами, улыбался невесте, но, когда начался пожар и большинство из тех, кто наблюдал за поединком, с такой же жадностью устремились на зарево, сделав шаг, другой, тяжко охнул да начал валиться навзничь. Неждан не позволил ему упасть. Подхватил, понес на руках в терем. Анастасий и боярышня Мурава едва не на бегу перетягивали жилы, запирая кровь, выслушивали сердце. Всеслава послала служанок в поварню за вареной водой.

Лекари еще не закончили с перевязкой, когда в ложницу заглянул русский князь. Плащ его в нескольких местах был прожжен, лицо перепачкано сажей. Этот владыка определенно Неждану нравился. Увидев Незнамова сына, Святослав дружески усмехнулся:

— Ну что, Соловей, когда людей своих, как обещал, ко мне приведешь? Али передумал?

— Отправился бы за ними хоть нынче же, — с готовностью отозвался гридень. — Однако дозволь, княже, хоть до свету с побратимом побыть.

— Как он? — мгновенно посерьезнел Святослав.

— До свадьбы заживет! — не открывая глаз, отозвался, тяжело переводя дыхание, Лютобор.

Князь скептически посмотрел на его почерневшую, жутко распухшую ногу, с которой Анастасий местами вместе с кожей сдирал ошметки разрезанного сапога, и покачал головой:

— Боюсь, как бы свадебный пир не пришлось тебе, друг, гулять одноногим.

Хельги облизнул с губ очередное кровавое пятно и приподнял веки, убедившись, что невеста и княжна вышли за какой-то надобностью:

— Насколько мне известно, — проговорил он невозмутимо, — ноги там не главное!

Вдоволь отсмеявшись, Святослав пожелал своему воеводе скорейшего выздоровления и отправился обратно на пожарище: следовало как-то ободрить дважды униженного за сегодняшний день Ждамира Корьдненского. В дверях русский князь столкнулся с Муравой. Девица, оказывается, покидала ненадолго милого лишь затем, чтобы принести ему вместе со старой материнской иконой глоток крещенской воды и частицу священного артоса.

На прокопченном лице неукротимого владыки появилось смешанное выражение досады и презрительного снисхождения. Сколько раз его собственная мать, крестница императора Константина, умоляла его внять глаголу Христианского учения и приобщиться таинства крещения. Он же, по примеру отца и великого деда, крепко держался старых хранителей княжеской дружины, тех из воевод и бояр, которые искали прибежища в ромейской вере, считая слабаками и едва не отступниками. Впрочем, Хельги Хельгисону нынче прощалось многое, да и кто посмел бы упрекнуть Христом того, кто сам прошел через распятие.

Зря смеялся князь. Приняв святую благодать, Лютобор почувствовал себя лучше, дыхание его выровнялось, раны под повязками успокоились, и он смог уделить толику внимания