порядком обнаглел, Фабьен. Видишь? – Указал на рассечённую бровь, из которой выходила засохшая струйка крови. – Ну ничего, мы его усмирили, теперь не скоро очнётся…

Он надавил мне на висок. Фабьен весь дрожал. Я сидел на чём-то холодном, да, я сидел на земле, холод пробирался и под одежду, и под дряхлую кожу Фабьена. Я поднял глаза – беззвёздное небо, такое же тёмное, как и всё вокруг, как весь этот… лес. Я в том же лесу. Всё те же деревья, но уже чуть реже, да и зарослей почти нет. Только что-то непонятное торчит из земли, какие-то странные пни…

– Удивительно, не правда ли, – продолжил тот, кто держал меня на мушке, – что такую большую кучу дерьма, как ты, может убить одна маленькая пуля? Я думал, на тебя нужна охотничья дробь, но жаль тратить её на такую старую рухлядь. – И он заржал опять.

Его прокуренный гогот разлетался по лесу, бился о стволы деревьев и о белые, торчащие из земли… Что это?..

– Ты думаешь, я не способен убить тебя, Фабьен? Такие идиоты, как ты, не думают, с кем садятся за карточный стол, – им всё равно, они думают, это игра. А потом проигрывают всё: деньги, женщин, свою жизнь… Или ты думал, это всё шутки, старый осёл?

Я замотал головой, хотел что-то сказать, но понял, что не могу пошевелить языком, во рту было что-то… Что-то… я посмотрел вниз: на одной ноге нет ни чулка, ни ботинка. Во рту был чулок Фабьена. Мокрый вонючий чулок. А я сидел привязанный к дереву; руки, вывернутые за ствол, нестерпимо болели. Меня начало тошнить. Рвотные позывы поднимались всё выше и вот уже достигли гортани.

– Эй-эй, не наблюй тут на меня, жалкий старикашка…

Тот, кто с пистолетом, вытащил чулок из моего рта; я не успел вздохнуть, как он тут же сунул мне в рот пистолет.

– Я назначил тебе встречу, Фабьен!

Дуло упёрлось мне в нёбо. Отличное положение, чтобы вышибить Фабьену мозги. Интересно, если я умру, всё начнётся сначала?

– Я назначил тебе встречу, урод, а ты на неё не пришёл. Ты же взял чёртову птицу, ублюдок. Взял. Я видел, как ты пятился по стенке дома, как чуть не сдох от страха. Ты помнишь, Фабьен? Ты посмотрел на меня…

Я помнил.

– Ты взял эту дохлую птицу – и ещё долго смотрел на неё. Ты увидел послание, но не пришёл! Думал, я не достану тебя?

Я замычал.

Он ткнул пистолетом ещё сильнее и рассёк мне нёбо. Теперь металлический вкус был не только от дула, но и от крови, что медленно стекала по глотке. Вкус железа, запах пороха… никогда ещё раньше пушка не была у меня во рту.

– Долги нужно отдавать, Фабьен. Ты должен мне больше, чем имеешь. Ты должен мне два таких особняка! Да, я знаю, у тебя ничего нет, я навёл справки, – но вот какая загвоздка: те, у кого нет лишнего, не играют в карты! А ты проиграл всё. И вот что я тебе скажу… – Он наклонился ближе. – Мне нужен не только дом. Его мне мало, Фабьен, на кой чёрт мне эта рухлядь… Мне нужны все твои земли! Часть этого леса тоже принадлежит тебе, не так ли?

Я замотал головой.

– Не ври мне! – закричал он. – Врать с пушкой во рту – плохая затея. Ты думаешь, я шучу? Я никогда не шучу! Ты подпишешь документы на дом, перепишешь его на меня вместе со всей этой землёй. И не думай что-то скрыть, я всё равно всё узнаю. Ты сделаешь всё сам, или мне придётся прийти к тебе ещё раз. Хочешь принять меня дома? Устроить званый ужин? Хотя нет, я люблю сюрпризы; я приду в любой день, в любой, какой пожелаю. Ты будешь засыпать и просыпаться с одной лишь мыслью, что я могу прийти, сегодня, завтра, через неделю. Познакомишь меня со своей дочерью? Она у тебя хорошенькая; может, расплатится за тебя?

Я застонал. Он вытащил дуло и ударил меня по щеке. Пистолет выстрелил. Он выстрелил в меня… Он убил меня?

– Ты прикончил его, что ли? – спросил второй.

– Да нет вроде… Эй, ты, – он ударил меня по щеке. – Вот чёрт, это кровь…

– Так ты убил его или нет?

Я открыл глаза.

– Нет, живой! – крикнул коротышка.

Из щеки Фабьена текла кровь – пуля разодрала мне щёку.

– Да ты везунчик, Фабьен! Чёртов ублюдок! – заржал он и громко выдохнул.

Он не хотел никого убивать, ему нужны были только деньги.

– Дважды тебе не свезёт, – он тряс пушкой перед моим лицом. – В следующий раз я не промахнусь, даже случайно; я прострелю твою черепушку, как те часы, и закопаю тебя прямо здесь, в этом самом лесу, на этом же кладбище!

Ах, вот где мы… На кладбище. Сколько же Фабьен пролежал без чувств, что очнулся только к вечеру…

– Который сейчас час? – Я еле шевелил губами.

– О, месье нужно знать время? – Он сделал что-то наподобие поклона. – Смею вас огорчить, любезный, но к ужину вы опоздали. Боюсь, ваши домашние начали без вас… Как тихо, не правда ли? – Он приложил свою щёку к моей. – Никто тебя не ищет, Фабьен. Никто и не думает спасать тебя. Ты никому не нужен. Может, никто и не заметил, что тебя нет?

Около дерева напротив что-то зашевелилось, какой-то мешок. Второй из этих двоих подошёл к нему и пнул со всей дури. Мешок застонал. Это был Юбер.

– Очнулся, мерзавец… – Коротышка потрогал бровь. – Ну ничего, твой хозяин расплатится и за это. Не так ли, Фабьен? Развяжи его! – приказал он второму.

Юбера вытащили из огромного мешка. Он был без штанов и с кляпом во рту, похожим на ремень… да, точно, это был ремень, перетянувший ему рот.

– Теперь ты не такой смелый, да, мерзавец? – Коротышка потрогал бровь и направил на него пистолет. – Развяжи ему руки, и пусть проваливают отсюда.

Я видел, как у Юбера сжимались кулаки, как ходили под кожей желваки; он сдерживался из последних сил, чтобы не врезать ему ещё раз.

– Подтяни штаны, не дело бегать по лесу с голым задом, – усмехнулся коротышка, то и дело прокручивая пушку на пальце. – Этого тоже развяжи, – он указал на меня, – а то ещё помрёт раньше срока…

Через секунду я был свободен. Юбер вдевал ремень в брюки и не спеша застёгивал его. Я еле поднялся, держась за дерево.

– Чего ты там возишься со своими штанами, – крикнул на него коротышка и выстрелил в воздух. – А ну, пошли