Заканчивается ее горная эпопея. А точнее сказать, горная драма. В этих горах погиб ее муж, с которым Эльвира прожила в браке всего два дня. На его обучение судьба вообще не стала тратить время. Стерла его с лица земли, и все!

Она содрогнулась. Почему так пострадал Вадик? Может, потому, что прежде он не раз испытывал свою судьбу, и ей это в конце концов надоело?

Эльвира прямо на глазах превращается в философа. И это девушка, которая прежде не слишком утруждала свою прекрасную головку обдумыванием своего житья…

В кармане джинсовой юбки зачирикал мобильный телефон. Эльвира даже не подумала о том, чтобы купить себе хоть какую-то сумку. Держала в руке пакет из-под новых покупок, в котором помещался ее дорожный спортивный костюм, барсетку, и все.

Звонил отец.

– Доча, ну как, все нормально?

– Нормально, а у тебя?

– Мы уже проехали сто девяносто километров, так что до встречи осталось совсем немного.

– Сколько? – спросила Эльвира с надрывом.

Как выяснилось, ее так называемое спокойствие вдруг стало давать сбои, а она сама – проваливаться в какие-то временные дыры. Например, казалось, что прошло всего минут десять, а, взгляну на дисплей мобильника, она увидела, что целый час.

Эльвира чувствовала, еще немного, и с нею случится истерика. Она до сего дня ни разу – можно сказать, с самого дня рождения – не оставалась так надолго одна, без близких людей, которые несли бы за нее ответственность.

И представила себе, как ужаснется мама, узнав, скольких людей «похоронила» ее дочь. Начиная со своего мужа, которого, правда, мертвым она так и не видела.

Кстати, а куда все-таки делся Евгений? Может, тот бандит – или как его еще назвать? – убил его и затащил в кусты?

Пожалуй, нет, у него было так мало времени. Догонять Эльвиру, скорее всего, он кинулся сразу же, как она отъехала…Ну, да, она же не знала, что увозит его гранаты… А на потерявшего сознание Женюих хозяин махнул рукой. Решил, наверное, что добьет потом, когда вернется.

Но самое страшное было в том, что теперь, с пропажей Евгения, не осталась ни одного человека, который знал бы, где могила Вадима. Вряд ли родители захотят оставить его тело в том лесу, так далеко от дома. Но, а как смогут его отыскать?

Вот чего ей и в самом деле следовало бояться. Гнева родителей покойного мужа. Станут ли они слушать рассказы Эльвиры, что она ни в чем не виновата? Скорее, обвинят во всем ее…

Не думать! Не думать о том, чего она все равно решить не сможет. По крайней мере, сейчас, когда она едет в автобусе.

Наверное, Эльвира в конце концов заснула, потому что звонок мобильника заставил ее подпрыгнуть на сиденье так, что это телодвижение разбудило соседку, отчаявшуюся завести с нею разговор.

– Понакупали телефонов, – сказала та сердито, – нигде покоя нет.

– Доченька, – услышала она голос отца, – сейчас у вас остановка будет, выходи. Мы с мамой уже ждем тебя.

Эти две-три минуты показались для Эльвиры вечностью. Пока вышли те, кто уже успел подойти к выходу, она вся извелась. А потом побежала туда, где стояла машина отца и с облегчением увидела, что он сам за рулем, и не взял своего водителя Славу.

Наступил долгожданный момент, когда усевшись на заднем сиденье автомобиля, она расцеловалась с родителями и принялась реветь, пока не выплакала наконец слезы, уже давно, оказывается, ее душившие.

Отец терпеливо ждал, а мать все пыталась выяснить.

– Неужели Вадим посмел бросить тебя одну? В незнакомом месте? Как бы вы ни ссорились, неужели он не понимал, что это непорядочно.

В последний раз всхлипнув, Эльвира проговорила почти спокойно:

– Вадима больше нет, мама, так что не обвиняй его в том, чего он не мог сделать.

Мать будто подавилась очередным словом.

– Как больше нет, Элечка, что ты имеешь в виду?

– Не заставляй дочь тебя успокаивать! – сердито сказал отец. – Ты и сама догадалась, что Вадим умер. Погиб?

– Погиб.

– На вас кто-то напал?

Ах, да, родители же до сих пор не знают, что Вадим повез ее туда, откуда молодая чета должна была сплавляться по реке.

– Дело в том, – сказала Эльвира, понимая, что всякие недомолвки вызовут лишние вопросы, и потому лучше с самого начала ее родителям представлять себе полную картину события, – что мы вовсе не поехали ни по какому туристическому маршруту, и ни в каких мотелях мы не бывали, потому что по дороге купили лодку и поехали в верховья реки Беленькой…

Зоя Владимировна побледнела и с испугом взглянула на мужа.

– Паша, что Эля говорит? Неужели Вадим повез нашу дочь, чтобы усадить ее в лодку и мчать по реке, которая… там же камни! Я видела по телевизору, как по этим рекам плывут… Это же самоубийство!

– Это называется, сплавляться, – мрачно проговорил Павел Сергеевич. И спросил дочь. – Ваша лодка перевернулась?

– Перевернулась. Вадима ударило о камни… Одни люди, которых я там встретила, говорили, что мне ужасно повезло.

– Так я и знала, я чувствовала, что он взял нашу дочь на погибель…

Старшая Городецкая стала давиться рыданиями.

– Что ты несешь, Зоя, – попытался остановить ее отец. – Как раз с нашей дочерью и ничего не случилось.

– Но ведь могло! Она просто чудом выжила, правильно люди говорили… По дороге домой мы заедем в церковь, я поставлю свечку за здравие…

– Бедные Панасенки, – вздохнул отец, – Вера как чувствовала. По десять раз на день нам звонила.

– Она знает, что я нашлась? – тихо спросила Эльвира.

– Пришлось сказать, – теперь уже и Городецкая-старшая поняла, что им предстоит нелегкая встреча.

И, словно в подтверждении ее мыслям зазвонил мобильный телефон.

– Это она, – сказал отец, нажимая на кнопку ответа. И сказал. – Да, Вера, мы ее встретили. Что она говорит? Плачет. Говорит, Вадик погиб…

Даже на расстоянии, со своего заднего сиденья, Эльвира услышала, как в трубке раздался вой.

– Мой сыночек! Не-ет! Она его убила!

Потом, очевидно, трубку перехватил отец Вадима, Виктор Алексеевич. Но Городецкий держался твердо.

– Не могу дать ей трубку, Виктор. Подожди, когда мы приедем домой. Ты знаешь, мы были против. Да, у них перевернулась лодка.Ты знал, что Вадик собирался сплавляться? Он взял с собой Эльвиру на верную смерть! О мертвых плохо не говорят, но что это за медовый месяц такой, что?!

Он со злостью выключил мобильный телефон, но тот зазвонил снова, и Городецкий, поколебавшись, все же ответил.

– Слушаю… Вера, перестань на меня орать. Почему она жива? А ты бы хотела, чтобы погибли оба?! Вера, прошу тебя, Эльвира ни в чем не виновата. Она сама чудом спаслась…