– Но ты ведь надеялся, что вчерашний вечер может стать Тем Самым вечером? – спросил Бреслин.

– Нет, я не строю планов.

– Да ладно тебе, Рори, не трахай мне мозги. Это ваше третье свидание, так? В предыдущее ты выложил целое состояние. Любой нормальный парень на твоем месте ожидал бы…

– Я ничего не ожидал. То, сколько я заплатил в ресторане, не имело никакого отношения к Ашлин, ни капельки.

Когда Рори злится, он становится ужасно смешным, этакий маленький пушистый боевой хомячок.

– Ладно, зайдем с другого бока. Ты прихватил с собой презервативы?

– Я не понимаю, как связаны…

– Рори, поздновато для стыдливости. Здесь все взрослые. Когда вчера ты постучал в дверь Ашлин, у тебя в кармане были презервативы, да или нет?

После секундного размышления Рори ответил:

– Да. Они лежали у меня в кармане пальто. На всякий случай.

– Теперь мне ясны приоритеты, – радостно ухмыльнулся Бреслин. – Ты можешь забыть купить цветы, но резинки? Резинки – никогда.

– Нет, Бреслин, это нам ясно, что ты старпер, – нежно сказала я и ухмыльнулась даже еще радостнее, – ваше поколение не очень-то задумывалось о безопасном сексе. А наши с Рори ровесники из дому не выходят без двух-трех упаковок на тот случай, если удача улыбнется.

Бреслин одарил меня сердитым взглядом, лишь отчасти деланым.

– Я права, Рори? Они ведь и сейчас у тебя в кармане?

Если они при нем, значит, пальто, в котором он пришел, то самое, в котором он был накануне вечером. Но Рори покачал головой:

– Я выложил их. Когда вернулся домой и снял пальто, оставил их в кармане, а потом… – Его дыхание сбилось. – Я решил, что должен осознать и принять: этого никогда не произойдет. Как вы и сказали, – он смотрел на Бреслина, – я решил, что единственная причина, по которой Ашлин согласилась встречаться со мной, это розыгрыш, и пока я стучал, звонил и писал как идиот, она пряталась за дверью с друзьями и давилась от хохота над растяпой, который осмелился предположить, что у него с ней может что-то выйти.

Эмоции были неподдельные, они захлестнули его целиком – вот-вот схватят за загривок и шмякнут мордой об стену. Но история от этого не становилась правдивее, унижение могло накрыть его и раньше – когда он заявился к Ашлин и получил совсем не тот прием, какого ожидал. Или еще раньше – когда она сообщила ему, что у нее есть еще кто-то, или когда они вышли из «Пестика», а она не пригласила его к себе, и он решил ей отплатить.

Рори все продолжал говорить:

– Я запустил упаковкой презервативов через всю квартиру, я чувствовал себя нелепым, отталкивающим, ничтожным и… Они валяются где-то в гостиной, надеюсь, что пропали навсегда.

Я констатировала факт, но произнесла это с симпатией, Клевая Девчонка очень хороша в таких доброжелательных ремарках:

– Если Ашлин и вправду была дома и не открыла вам дверь, она поступила очень дурно.

Рори пожал плечами, обхватил себя руками, сжался, рассказ лишил его сил. Он даже будто уменьшился в размерах.

– Наверное. Я не знаю, что произошло.

Бреслин шевельнулся. Рори поднял глаза как раз вовремя, чтобы уловить усмешку. И тут же отвел глаза.

– Я серьезно, – продолжала я. – Вы имели полное право выйти из себя.

– Но я даже не вышел из себя. Я просто хотел понять. – Он снял очки и принялся протирать их манжетой. Теперь, когда он не мог отчетливо видеть, ему было легче смотреть на меня, незащищенные глаза выглядели трогательными, как у щенка. – Понять, чтобы перестать прокручивать бесконечные сценарии. Это все, чем я был способен заниматься ночью, никак не мог заставить себя остановиться. Думаю, я спал не более двух часов.

А вот это хорошо. Кто-то мог слышать, как он расхаживал ночью по квартире, или видеть зажженный свет.

– Я просто хотел понять. Вот и все.

– Как вы думаете, почему вы здесь?

– Я не знаю. – Рори напряженно выпрямился. Почувствовал: сейчас все только начнется. – Ясно, что-то случилось. Наверное, поблизости от дома Ашлин, поскольку вы задаете мне вопросы о… Но я не могу… Слишком много, ну, то есть, я надеюсь, что это не…

– Ашлин мертва, – отрывисто сказала я.

Я ударила Рори, как луч прожектора ударяет в глаза. Его отбросило назад, руки свело судорогой, очки полетели по столу. На мгновение мне показалось, что у него какой-то приступ, у таких типов часто припасен ингалятор, но Рори уже вернул себе самообладание. Схватил очки, водрузил на нос, ему пришлось повторить эту попытку трижды, они все слетали, и он цеплял их на лету, пытаясь не хвататься за линзы. Затем зажал рот ладонями и сквозь пальцы судорожно втянул воздух, взгляд у него был невидящий.

Мы ждали.

Рори произнес сквозь пальцы:

– Как? Когда?

– Вчера вечером. Ее убили.

Тело его сотрясла судорога.

– Боже, о боже. Поэтому она, она… когда я стучал, она была, она была еще…

– Теперь вы понимаете, почему нам надо было с вами поговорить?

– Да. Я… Боже!

Взгляд Рори внезапно прояснился и резко сфокусировался на мне. То ли до него только сейчас дошло, то ли он решил, что так правильнее всего реагировать.

– Вы же не думаете… Погодите. Вы же не подозреваете меня?

Бреслин издал холодный смешок.

– Что? Что? Что смешного?

– Посмотри на него, – сказал Бреслин, обращаясь ко мне. – Только что он нам тут разливался, как Ашлин была ему дорога и какой она была замечательной, и все это ровно до тех пор, пока ему не сказали, что бедная девушка мертва. Раз – и он думает только о себе. До нее теперь дела нет.

– Мне есть до нее дело! Я просто, это не… – Рори ловил ртом воздух. Выглядел он ужас как погано, белее белого, весь какой-то обтрепанный, глаза бегают, надеюсь, он не забыл свой ингалятор. – Я подумал – ограбление. Или на кого-то напали. Я никогда… – Он обхватил голову руками, сжал виски, дыша точно помирающая лошадь.

Все выглядело натурально. Шок и горе – это не аккуратные слезки, утертые чистеньким платочком, они неуклюжи и уродливы. Но у Рори была целая ночь на то, чтобы изготовить доспехи и облачиться в них, а поскольку он очень внимательно относился не только к тому, что происходило в действительности, но и к тому, что может произойти, с него сталось бы отнестись к выдуманной истории как к реальной. Только в одном месте его рассказа наметилась трещина: те полчаса с момента, когда он вышел из автобуса, и до того, как позвонил в дверь Ашлин. Что-то там случилось. Все остальное можно трактовать в его пользу. Но эти полчаса решали все, они не были случайностью. Шок мог быть подлинным, но это не исключало, что, Рори – тот, кого мы ищем. Известие об убийстве стало для него неожиданностью, если он просто ударил ее и не знал, что она умерла.