– Вы сумасшедший! – Самойлов не смог удержаться от замечания. Еще бы! Жуткая правда открылась ему в словах лекаря, вся картина происшедшего, обретя недостающее звено, разом сложилась в уме.

– Да полно вам. Кстати, вы тоже вполне пригодны для этой процедуры. – Доктор закончил протирать инструменты и двинулся к шкафу в углу со словами: – Ну что? Вы все еще не теряете надежды освободиться?..

Самойлов «ответил» на риторический вопрос прямо, без обиняков: он всем телом качнулся на крюке, оттолкнулся от сырой стены и с размаху обхватил коленями шею Волкова, когда тот проходил мимо. Оседлав с помощью неожиданного маневра недюжинную фигуру флотского эскулапа, наш Ваня без труда снял связанные руки с крюка и получил теперь столь необходимую свободу движений, несмотря на путы.

Норовистый Волков под ним тоже времени даром не терял, он хоть и захрипел от недостатка воздуха, но все же сделал мощный рывок, освободился из-под самонадеянного всадника, который был вынужден ухватиться за крюк, и попытался нанести ответный удар, но тут же был отброшен к стене тяжелыми Ивановыми сапогами. Хоть крюк и сослужил Самойлову верную службу, но пора и честь знать – Иван спрыгнул на каменный пол. Лиза, словно желая поддержать своего спасителя, громко застонала в углу, и это придало ему еще больше сил и уверенности, а потому следующий удар, который он нанес Волкову связанными кулаками, был не слабее предыдущего. Но и доктор, не ожидавший поначалу такой прыти от пленника, был готов к бою. Он сделал пару кулачных выпадов, но поняв, что так сражение может затянуться, отступил в поисках шпаги. Иван бросил ему вдогонку бочку, но тот, увернувшись, лишь рассмеялся:

– Знаете, в чем разница между полковым лекарем и судовым врачом, мой друг? – Волков ловко выбросил шпагу из ножен и поймал за рукоять: – Судовой врач тоже ходит на абордаж! – при последнем слове Волков с гиканьем сделал ловкий атакующий выпад.

Иван принялся метать в соперника все, что попадется под руку: бочки, ведра, и наконец схватил толстую цепь. Она пришлась как нельзя более кстати и защитила Самойлова от рубящих ударов. А когда и цепь оказалась разорванной под мощью тяжелого клинка, то в дело пошел старый медный таз. Наш Дон-Кихот оборонялся им, словно щитом, но Волков упорно теснил его к стене. Еще один выпад доктора, и Самойлов ловким маневром «оседлал» старинный комод ручной работы, при этом чуть уклонился, дав возможность клинку войти в расселину между камнями стены. Волков замешкался, Иван тотчас же спрыгнул с комода и бросился к шпаге, которую приметил на сундуке у окна, еще когда висел на крюке, но до которой никак не мог добраться. Этих секунд Волкову хватило, чтобы вернуть себе оружие, но потерять преимущество. Теперь уже Иван засмеялся:

– Я так и думал, что на флоте что-то не так – надо заниматься своим делом!

Противники встали в позиции. Начался поединок, который длился не более минуты. Ловким ударом Самойлов нанес доктору смертельную рану в живот, и тот упал на колени. Волков хватал воздух жадными губами, но при этом испытывал страстное желание насладиться если не победой, то хотя бы хитроумностью собственного замысла. Собрав остаток сил и понимая, что ему немного еще отпущено, он просипел:

– Ну что, теперь вы, вероятно, захотите узнать, как я все это сделал?

Но Иван не дал ему такой возможности, он сдержанно произнес:

– Мне не нужно от вас пояснений, все и так ясно. Теперь я понял, кого Лиза испугалась, когда мы ее нашли, и почему лишилась чувств прямо у меня на руках – она опознала в вас убийцу. И ночью, когда вы вернулись во флигель, вам помогло лишь то, что сон у моего Тимофея слишком крепкий, а девочка по-прежнему была в беспамятстве. Вы утащили ее через окно. Но по дороге Лиза, видать, очнулась и попыталась бежать. Вы волокли ее силой – об этом ясно свидетельствовала примятая трава. Но в лодке ей, наконец, удалось изловчиться и нырнуть. В темной воде вы никак не могли сыскать ее, – Самойлов покосился на хромую ногу доктора, – а утром я видел следы лодки, которую вы приготовили, чтобы увезти жертву. Все это время Лиза, боясь вернуться, пряталась на болотах. Вы наткнулись на нее случайно, в сумерках, когда ехали с посланным за вами мужиком к Курихину. Вам необходимо было довершить начатое, а спутник мешал. Не колеблясь, вы убили его как ненужного свидетеля, догнали Лизу, связали и бросили в лодку. Тут и мы с Егоркой подоспели. Вам нужно было, чтобы я остался один. Тогда вы пошли на хитрость: на отрубленную руку насадили свой перстень. Вам повезло, я попался на эту уловку. Действительно, думая, что вы пали жертвой, я отправил Егорку за подмогой, а сам стал искать ваше тело, но нашел лодку с девчонкой, где вы меня и подстерегли.

Кстати, про пойманного мужика. Вы же знали, что это не какой-то там мужик, а сошедший с ума супруг графини.

«Ему и это известно! Докопался, гаденыш сыскной! – чертыхнулся про себя Волков. – Говорил я этой дуре, что не стоит его приглашать в дом, а ей покрасоваться захотелось. Вот теперь сидит там ждет лекарства, ингредиенты коего вряд ли будут в ближайшее время готовы к употреблению».

Иван тем временем продолжал излагать детали страшного преступления:

– Видимо, когда несчастный узнал о том страшном снадобье, которое вы прописали его дочери, у него помутился рассудок, и он ушел из дому. Вы все убийства списали на него. да в придачу и облаву устроили. Придумано отменно, выполнено плохо!

Выстрел прогремел неожиданно. Едва дым рассеялся, Самойлов увидел вдову с пистолетом в руке, нацелен тот был как раз ему в грудь.

– Ошибаетесь! – Взгляд Марии Карловны был безумен и не предвещал ничего хорошего, Иван медленно наклонился и взял шпагу, не спуская при этом глаз с пистолета. Рука, не привыкшая к оружию, дрогнула, но через миг женщина совладала с собой, перевела дуло на девочку и угрожающе произнесла:

– Еще одно движение, и я прострелю ей голову!

Самойлов сжал шпагу и глазами измерил расстояние до стола, прикидывая, как помешать обезумевшей матери расправиться с ни в чем не повинным ребенком. В углу раздался смех Волкова:

– Ну, не везет нашему герою…

– Положите оружие! – снова зазвенел высокий женский голос под мрачными сводами.

Самойлов, боясь за Лизу, исполнил приказ. Шпага легла к ногам Марии Карловны. Она почувствовала себя хозяйкой положения, и вдруг вновь раздался хлопок. Красивое лицо скорчилось от страшной боли, и через миг безжизненное тело графини лежало на полу. Рядом медленно сполз по стене пасынок. В его руках все еще дымилось ружье.

– Как мне все это надоело, – прошептал Павел, глядя на мачеху. – Сказать кому – позор на весь мир, но и терпеть более мочи нет!..

Тут наконец-то подоспел и тот, кому надлежало быть здесь гораздо раньше. Но история не знает сослагательного наклонения. А возможно, сам господь утроил так, что Егорка с мужиками слишком долго плутал по лесу в поисках пропавшего барина, а потому успел лишь к развязке. Увидев Ивана живого и невредимого, он расплылся в довольной улыбке:

– Ну, слава богу, поспели…