корточки и, приподняв крышку, смотрел на плавающего вместе с чуть живой крысой среди нечистот бандита.

— Такая концовка моего рассказа устраивает вас больше, сэр? — спросил Паттерсон. Ответа не последовало. Джек пожал плечами.

— Прощайте, мистер Райт!

Джек Паттерсон захлопнул крышку люка, аккуратно присыпал щели землей и с трудом затащил на крышку стоящий неподалеку тяжелый мусорный бак. Затем отряхнул от грязи руки и, не оглядываясь, направился прочь.

БУМЕРАНГ

За несколько секунд до того, как на восьмиметровой глубине морская вода хлынула ей в рот, разрывая легкие, она, отчаянно пытаясь вырваться, поняла, что с самого начала предчувствовала: Фрэнк убьет ее ради той женщины…

1

В то летнее солнечное утро Дейл Кларк, спускаясь с мужем из своего номера в ресторан, находившийся на первом этаже курортного отеля, увидела за их столиком незнакомую молодую женщину с красивым кукольным лицом. Рядом с женщиной сидел, по-видимому, ее муж, худощавый жгучий брюнет лет тридцати и что-то с жаром говорил, жестикулируя. Увидев подошедшую пару, он легко поднялся и, представившись, попросил извинения, что метрдотель из-за отсутствия свободных мест временно подсадил его к ним за столик. Он с Лорной, женой, прилетел на побережье только вчера и еще не успел получить постоянное место в ресторане.

За завтраком выяснилось, что обе молодые пары живут в одном городе и даже имеют общих знакомых, но раньше никогда не встречались. Пока их жены, несколько настороженно приглядывались друг к другу, мужчины разговорились и вскоре почувствовали взаимную симпатию. Они были внешне поразительно несхожи. Филипп Делорм, француз по отцу, невысокий, жилистый, густо заросший курчавыми черными волосами, был воплощением холерического темперамента; Фрэнк Кларк, белокожий, светловолосый гигант с античным профилем, носил свои триста фунтов могучих мышц с такой неторопливой осторожностью, словно боялся нечаянно раздавить кого-нибудь на своем пути. Больше всего на свете он ценил тишину, покой и свободное время.

Кларк был резчиком в гранитной мастерской. Работа была не творческой: по чужим эскизам он наносил рисунок на полированную мраморную плиту или выбивал на гранитной глыбе портрет с фотографии умершего. Зато в своей собственной мастерской, на втором этаже дома, доставшегося ему в наследство от тетки несколько лет назад, он по-настоящему отдыхал душой. Все стены комнаты, отведенной под мастерскую, были увешаны его работами, а в маленьком садике перед домом в беспорядке стояли высеченные из камня скульптуры и целые композиции.

Фрэнк уверял жену, что когда-нибудь его произведения будут стоить больших денег, и все воры города будут кусать себе локти, что не украли их раньше.

— Конечно, дорогой, украсть их из музея Гугенхейма в Нью-Йорке будет значительно труднее. — с серьезным видом соглашалась его кроткая двадцатишестилетняя Дэйл, считавшая своего громадного мужа большим ребенком и всегда беззлобно подтрунившая над ним.

Они поженились шесть лет назад, когда учились в школе прикладного искусства.

Фрэнк каждый день дарил Дэйл ее портреты, которые рисовал углем на картоне.

Сейчас они были развешаны по стенам всего дома и вызывали неизменное умиление гостей Кларков. Профессионального художника из Дэйл не получилось, о чем, впрочем, она никогда не жалела, но ее вышивки разноцветным шелком пользовались большой популярностью у жен приятелей и знакомых Фрэнка и позволяли ей не зависеть от мужа в своих расходах.

Филипп и Лорна Делормы были женаты около трех лет. Филиппу недавно исполнилось тридцать два года, он на восемь лет был старше жены и у него это был первый брак. Лорна уверяла, смеясь, что взяла его штурмом, как вражескую крепость, и что мужчин только так и можно завоевывать. Филипп при этом смущенно улыбался и, как бы удивляясь этому, говорил, что он действительно не собирался жениться в ближайшие несколько лет, но, как видите, факт налицо. Он был кинооператором и уже успел сделать себе имя тремя отличными лентами. Мечтой Филиппа было снять собственный фильм о подводной флоре и фауне у южных берегов Северной Америки.

Все отпуска он проводил с аквалангом на побережье и даже жену пытался приобщить к этому увлечению. Правда, Лорна научилась нырять с аквалангом и иногда ассистировала мужу в подводных съемках, но по-настоящему этим так и не заразилась. Она говорила, что постоянно мерзнет под водой, даже в гидрокостюме.

Лорна принадлежала к старому калифорнийскому роду Фитцпатриков. Родители ее погибли пять лет назад в автомобильной катастрофе, из родных никого не осталось и, чтобы не идти "за прилавок", по ее выражению, ей пришлось сразу после школы выйти замуж за преуспевающего строительного подрядчика, старше ее лет на двадцать.

Замужество оказалось недолгим. Застав жену с одним из своих клиентов, муж просто вышвырнул ее из дома, как нашкодившую кошку. Факт супружеской неверности был неопровержим, поэтому алиментов она не получала. С год Лорна работала статисткой на киностудии, там она и встретила Делорма, уже имевшего за спиной три художественных, несколько документальных лент и установившуюся репутацию способного кинооператора. Лорна быстро прикинула, что брак с известным оператором мог бы открыть ей путь в сверкающий мир кино, вывести ее из безликой и безымянной толпы статистик к волшебной камере.

"Дайте мне только шанс, — злилась Лорна, сжав кулачки так, что ногти впивались в ладони, — а я уж сумею им воспользоваться". Такой случай представился месяца через два после свадьбы. По протекции Филиппа она была допущена к кинопробам, получив в очередном вестерне маленькую, но заметную роль очаровательной девушки, похищенной кровожадными индейцами из обоза переселенцев. Филипп, снимавший этот фильм, старался подать ее лицо крупным планом. Когда отснятые сцены просмотрел продюсер фильма, восьмидесятилетний Дэвид Капельбаум, он, хмыкнув, сказал, что этой милой девушке гораздо больше подошла бы роль леди Макбет, но никак не невинной жертвы.

— Думаю, что индейцам очень скоро пришлось бы пожалеть о том, что они взяли ее в плен, — добавил он с саркастической усмешкой.

Лорна, сидевшая там же, в просмотровом зале, с трудом подавила желание вцепиться ему ногтями в лысину, но на Филиппа замечание старика, слывшего на студии глубоким психологом, произвело впечатление. Он стал как-то по-новому приглядываться к жене и, хотя Лорна больше не делала попыток сняться в кино, в отношениях с Филиппом возникла некоторая напряженность. Этот брак обманул ожидания Лорны и в материальном плане. Хотя Делорм прилично зарабатывал, он много денег тратил на съемку собственного фильма. Конечно, если фильм будет куплен какой-нибудь телекомпанией, то все затраты на него окупятся сторицей. Но когда это будет? Когда она станет старой и некрасивой? Тогда она никому не будет нужна. И она начала жить так, как сочла нужным. Дважды она превысила свой