к берегу. Это было очень впечатляюще: русоволосый гигант на фоне багрового заходящего солнца выносит из морской пучины двух загорелых красавиц, испуганно прильнувших к его могучей шее. Кадр действительно получился эффектным, но на следующий день Фрэнка разбил жесточайший радикулит, проявлявшийся всякий раз после поднятия больших тяжестей. Утром он еле дотащился до пляжа и со стоном прилег на песок. Лорна, спустившись на пляж и узнав, что случилось, сбегала в отель и принесла баночку бесцветной жидкой мази.

— Ложитесь на живот, — приказала она Фрэнку.

— Вы что, решили пытать меня перед смертью? — возмутился он. — Лучше уж убейте сразу.

— Ложитесь, ложитесь, от этого не умирают. Ну быстро, переворачивайтесь на живот. Я сделаю вам массаж, от которого даже парализованные начинают плясать.

С помощью Филиппа и Дэйл она перевернула скульптора на живот (при этом Фрэнк едва не закричал от боли), затем густо намазала ему спину от лопаток до поясницы едко пахнущей мазью и встала Фрэнку на спину босыми ногами. Часто переступая ими, Лорна несколько раз осторожно прошлась по позвоночнику, не обращая внимания на стоны Фрэнка. Затем она стала вращаться на пятках, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. Внезапно остановившись, она поднялась на цыпочки и исполнила на могучей спине своего пациента что-то вроде испанской хоты. Фрэнк уже не стонал, а тихо покрякивал от удовольствия. Весь пляж с живым интересом наблюдал за столь необычным лечебным процессом. Наконец Лорна, тяжело дыша, спрыгнула на песок и пихнула своего подопечного ногой в бок.

— Вставайте, лежебока, и быстро сделайте сто глубоких наклонов вперед, не сгибая ног.

— Да что вы, Лорна, — заныл было опять Фрэнк, — смерти моей хотите? Какие наклоны, я шевельнуться не могу.

Но когда он начал подниматься, то на его лице отразилось величайшее изумление-боль исчезла. Он осторожно встал, нагнулся раз, другой, еще несколько раз-боли не было.

На следующий день, сидя в шезлонге у теннисного корта. где Филипп учил Дэйл правильной английской подаче, Фрэнк сокрушенно признался Лорне, что испытал необъяснимое чувство, какое-то странное наслаждение, смешанное с болью, когда она пальцами ног пощипывала ему кожу спины.

— Я тоже, — ответила Лорна, глядя ему в глаза. — Мне хотелось растоптать эту гору мышц, чтобы ты извивался подо мной от боли, и в то же время ужасно тянуло прижаться к тебе, хотелось ударить тебя и поцеловать.

Из-за курортного многолюдья у них не было возможности остаться вдвоем и, наверно, от этого, их взаимное желание все возрастало, становясь сильнее и неутоленней. За два дня они дошли до такой степени возбуждения, что, когда Лорна предложила Фрэнку поучить его до завтрака нырять с аквалангом, он сразу все понял и согласился. Филипп отнесся к этой затее неодобрительно, считая, что Лорна плохой инструктор и, случись что, она не сможет спасти своего подопечного.

Фрэнк обещал не заплывать глубоко и сразу же подняться на поверхность при первых признаках кислородного опьянения. С помощью Филиппа он подогнал лямки акваланга, слишком тесные для него, и вслед за Лорной, пятясь, вошел в воду.

Солнце стояло уже высоко. Видимость под водой была метров десять, и молодые люди могли не бояться потерять друг друга. Лорна плыла впереди, энергично работая ластами. Видимо, она руководствовалась какими-то ориентирами, потому что направлялась уверенно по прямой. Фрэнк с трудом поспевал за ней, задыхаясь с непривычки от нехватки кислорода. Дно довольно круто опускалось, и с увеличением глубины вода стала ощутимо давить на уши, маску сильно прижало к лицу. Фрэнк вспомнил инструкции Филиппа и несколько раз с силой выдохнул воздух. Обжим маски сразу уменьшился. Вокруг становилось все темнее, и, когда Фрэнк догнал Лорну, кругом царили зеленоватые сумерки. Лорна стояла на дне, держась рукой за тонкий металлический трос, уходящий вертикально вверх к какой-то большой округлой тени на поверхности воды. Теперь Фрэнк понял, куда они приплыли. В ярдах семидесяти от берега на якоре плавал круглый пенопластовый плот, около десяти футов в диаметре, выполнявший роль буйка. Плот легко выдерживал несколько человек, и в жаркие дни на нем постоянно резвилась молодежь. Ночью он часто служил пристанищем парам, желающим уединиться. Теплыми ночами влюбленные приплывали сюда и целовались на плоту под луной, не боясь, что их кто-то спугнет.

Лорна тронула Фрэнка за плечо и показала рукой вниз. Трос от плота был прикреплен к железному кольцу, вделанному в лежащую на дне большую прямоугольную бетонную плиту, видимо, специально сброшенную сюда с баржи. Плита лежала наклонно на коралловых выступах, нависая одним своим концом над дном и образуя под собой подобие небольшой пещеры, густо заросшей длинными водорослями. При приближении людей из пещеры выпорхнула стайка маленьких серебристых рыбок и доверчиво остановилась неподалеку, лениво двигая грудными плавниками. Лорна, поманив рукой Фрэнка, скользнула в темную дыру, и он с трудом протиснулся вслед за ней под плиту.

Здесь, в пещере, сумрак был настолько глубок, что Фрэнк с трудом ориентировался.

Длинные водоросли, касавшиеся его со всех сторон, казалось, ощупывали его. Рука Лорны легла ему на грудь, ласкающим движением тронула сосок, скользнула ниже…

Фрэнк привлек ее к себе, почти невесомую под водой, и ощутил под своей ладонью напрягшуюся грудь и бешеное биение ее сердца. Руки Лорны становились все настойчивее, требовательней. В почти полной темноте ощущение верха и низа исчезло: Фрэнк уже не думал о необычности обстановки, о ждущей его на берегу жене, — ни о чем, кроме этой ненасытной, ждущей любви женщины, исступленно бьющейся у него в руках. Потом они лежали рядом в густом ковре из водорослей, и едва ощутимые колебания воды чуть покачивали их измученные тела.

Когда они вышли из воды на берег, Филипп, обеспокоенный их долгим отсутствием, ждал у кромки прибоя. Взглянув на блуждающую по губам жены чувственную улыбку, он сразу понял все и, криво усмехнувшись, спросил:

— Ну что, научила Фрэнка… нырять с аквалангом? Лорна с дерзкой и чуть пренебрежительной улыбкой на вызывающе поднятом лице, тихо ответила, насмешливо растягивая слова:

— О да! Он оказался очень способным учеником.

Филипп постоял, сдвинув черные брови, что-то мучительно решая для себя, потом резко повернулся и молча пошел к отелю. Подошедший с аквалангом в руках Фрэнк обеспоко-енно спросил:

— О чем вы говорили? У твоего мужа было такое лицо, словно он обо всем догадался.

— А он и догадался, — беспечно ответила Лорна. — Ничего, проглотит свою догадку как миленький.

Но она ошиблась. Когда, позавтракав у себя в номере, чета Кларков спустилась на пляж, то на обычном месте они увидели одну Лорну.

— А что, Филипп кормит свою противную мурену? — поинтересовалась Дэйл, смешно наморщив