– Дэвид, – сказала она поспешно. – Я думаю…

– А ты не думай, – сказал он и обнял ее. – Я никогда так не желал женщины, как сейчас тебя, Скарлетт.

– Дэвид, я не могу… Я не… я не очень сексуальна. Ты имеешь право знать это. Я разочарую…

Его поцелуй заставил ее замолчать.

– Никогда, – прошептал он и понес ее вверх по лестнице.

До этой ночи она ни разу не была в его спальне.

Стиль спальни был строгим, хотя ей было не до разглядывания.

Дэвид осторожно поставил ее на ноги возле кровати.

– Тебе нечего бояться, Скарлетт. – Он взял ее лицо в ладони, наклонил голову и прикоснулся губами к ее губам.

– А я и не боюсь, – сказала она. – Я знаю, ты не причинишь мне боли.

Это была неправда. Он причинит ей боль. Не физическую.

– Дэвид, – она отвела его руки, – это ошибка. Мы не должны жениться.

– Мы можем быть счастливы, – сказал он резко. – Тебе не приходило это в голову?

Она тоже этого хотела. О, как она хотела этого! Он видел по глазам ее надежду, ее страсть…

– Скарлетт… – сказал он, и она утонула в его объятиях.

Он раздевал ее медленно, открывая сантиметр за сантиметром шелковую кожу для своих губ и рук. Она оказалась еще красивей, чем он воображал. Ее грудь была высокой и округлой, талия тонкой, бедра почти по-мальчишески узкими. Она была шелковой на ощупь, сладкой, как ванильное мороженое, и источала аромат, как экзотический цветок. Она лежала в его объятиях обнаженной, и дыхание его стало тяжелым и частым.

– Скарлетт… – Он протянул руку и провел кончиком пальца вниз по ее шее, по округлости груди, ниже, ниже… – Ты такая красивая, Скарлетт. Такая совершенная… – Его рука скользнула между ее бедер, и она, задыхаясь, схватила его за запястье.

– Дэвид… – Ее голос был еле слышен. – Я не… Может быть, нам прикрыться одеялом?

– Ты замерзла, любимая? Я согрею тебя.

Любимая. Он назвал ее «любимая».

– Нет. – Она покачала головой, удивляясь, почему вдруг стали влажными ее щеки. – Мне не холодно, Дэвид. Я… это оттого, как ты смотришь на меня. Я чувствую… смущение.

Он улыбнулся.

– Потому что ты раздета, а я нет. Мы можем исправить это.

Он встал и, не спуская с нее глаз, разделся. Его обнаженное тело было прекрасным и сильным. В нем… все было красиво… даже то, что не принято демонстрировать…

– Ты согрелась? – прошептал он.

Она кивнула. Его кожа была горячей. Она чувствовала его возбуждение и ждала, что ее желание ослабеет и она начнет паниковать, но этого не произошло. Ее заливала жаркая волна.

– Дэвид, – сказала она дрожащим голосом, – ты так прекрасен!

Он нежно рассмеялся.

– Ну как мужчина может быть прекрасным, дорогая? – У нее перехватило дыхание, когда он наклонился и дотронулся языком до ее сосков. – Вот что прекрасно, – прошептал он. – Его голова опустилась ниже. Он целовал ее живот. – И это. – Он опустился еще ниже, и она застонала, почувствовав его дыхание на своих бедрах. – И это, – сказал он хриплым голосом. – Прими меня, Скарлетт, – сказал он.

И она приняла.

– Дэвид… – сказала она шепотом, наполненным таким благоговением и радостью, что он едва выдержал. – Дэвид, пожалуйста…

– Да, – сказал он и овладел ею, стараясь делать это как можно нежнее, стараясь доставить ей удовольствие и не причинить боли, стараясь дать ей все, и не только свое тело, но и свое сердце.

Она вскрикнула от восторга, подалась ему навстречу, и он почувствовал, как уходит и его контроль над собой, и горечь, которая так долго наполняла его жизнь. Он погрузился в ее тепло и позволил себе ощутить долгожданное счастье.

Она сказала, что умеет готовить многие блюда.

– Красную фасоль с рисом, – сказала она, – кукурузные оладьи, жареную рыбу… – Стефани посмотрела на него через плечо и улыбнулась. – Проблема в том, что я не вижу ничего необходимого для этого в твоих шкафчиках.

Дэвид улыбнулся ей в ответ. Близился рассвет. Они были в кухне, Стефани стояла у плиты, а он сидел верхом на стуле, опершись подбородком на сложенные руки. Голод поднял их. Ничто другое не было способно это сделать. Они занимались любовью всю ночь, но он продолжал до боли хотеть ее, наблюдая за тем, как она, его будущая жена, обследует кухонные полки. На ней была его белая рубашка, которая не скрывала ни сладкую округлость ее грудей, ни легкую тень там, где сходились бедра, ни тем более длинные ноги.

Ей-Богу, ему повезло! Удивительно, но он нашел себе женщину. Красивая. Умная. Одаренная. И сексуальная настолько, что у него перехватывало дыхание, хотя она и не подозревала об этом.

«Я не очень сексуальна», – сказала она, но оказалась неподражаема в постели. Теплая. Страстная. Жертвенная. Все, что он делал для нее, она готова была делать в ответ для него. Ее сдержанность перешла в безрассудство, и это сводило его с ума. Его тело реагировало даже на одни лишь мысли об этом.

Тот мерзавец, Уиллингхэм, не заслуживал Стефани. Что бы он ни делал с ней… Нет. Он и думать не мог об этом. Было даже хорошо, что Уиллингхэма уже нет в живых, потому что, если бы он был жив… если бы был жив…

– Яичницу с беконом?

Дэвид отодвинул свой стул.

– Черт с ним, с завтраком, – сказал он.

Сковородка и бекон выпали из ее рук.

– Да, – сказала она и снова очутилась в его объятиях.

Он выложил новость Джеку в понедельник во время ланча.

– Ты ненормальный, – решительно сказал Джек.

– Может быть, – улыбаясь, ответил Дэвид. – К тому же я счастлив.

– Еще лучше. Эта дама получит счет в банке, а что получишь ты?

– Жену. Спроси у Мэри, она скажет тебе, что это равноценный обмен.

– Ты проверял ее? Что там насчет больного брата?.

– Нет, – натянуто ответил Дэвид. – Я сказал тебе, что все произошло внезапно.

– Вспомни о прошлом этой дамы, Дэвид. Она уже однажды выходила замуж ради денег. Теперь снова делает это. Как ты понимаешь, братом может оказаться пристрастие к азартным играм. Или, что еще хуже, наркотики.

– Она не наркоманка, Джек, и не игрок.

– Ну, тогда это может быть любовник с непомерными запросами.

– Поаккуратней в выражениях, – холодно отрезал Дэвид. – Ровно через неделю Стефани станет моей женой.

Джек не собирался сдаваться.

– Послушай, позвони Дэну Ноулэну. Пусть проведет небольшое расследование. Я удивлен, что ты до сих пор этого не сделал.