желаннее той, которую я получил бы, послушав свой живот. Такая модель поведения распространена и за пределами школы, она приходит с нами практически в любую среду, где доминируют мужчины. Игнорируя показания своего морального компаса — не только для внешнего одобрения, но и из страха исключения из группы, — я учился игнорировать несправедливость ради признания в социуме. Эти небольшие поощрения в духе собаки Павлова опасны, так как они заводят нас в болото культуры братства, где процветает двойная мораль и где поощряется верность группе. Так что, ведя себя шумно и надоедливо, грубо и агрессивно, изображая из себя самоуверенного сексиста и следуя позиции «мальчишки всегда мальчишки» (все ради верности братьям), я вписывался в братство, увеличивал свою значимость, и в итоге меня замечали и более-менее принимали.

Помимо искусства говорить определенным образом я подсознательно изучал искусство умалчивать. Мы уже упоминали ранее, что мужчине нельзя признаваться в своих чувствах и совершенно точно нельзя просить о помощи, но есть и еще кое-что. Вам не дозволено обсуждать слова или действия другого парня, особенно если тот находится выше в пищевой цепи; пускай вам нечего предложить, вы всё равно способны помочь клубу — просто плывите по течению, позволяйте парням, считающим себя лидерами клуба, заниматься их делами и не обращайте на это внимания во имя солидарности. В нашем негласном клубе действуют свои законы: присягнув ему в верности, вы будете вести себя должным образом до тех пор, пока ваше поведение не травмирует вас. Все это в целом глобальный обман. Голый не только король, но и каждый из нас. Все мы без одежды, и все мы напуганы. Как в сцене из «Волшебника страны Оз», когда Тотошка отдернул штору, за которой прятался мошенник, изображающий волшебника. «Не обращайте внимания на человека за занавеской!» — пожалуй, самая известная фраза за всю историю кино. И, возможно, каждому из нас хочется выкрикнуть ее в определенный момент — а некоторым и каждый день.

ДЕРЖИ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ

В старшей школе и колледже все знали, что я не пью, и потому меня приглашали на вечеринки только в качестве личного водителя для друзей (это был мой способ принести пользу группе и не подвергаться остракизму за игнорирование предписанных правил поведения). Я часто чувствовал себя неловко и не в своей тарелке, но в то же время умел легко сливаться с толпой — требовалось лишь вести себя чуть шумнее, чем обычно, говорить чуть медленнее и держать в руках напиток, похожий на алкоголь (на самом деле «Спрайт» с клюквенным соком). Я хотел бы иметь машину времени, чтобы вернуться туда и сказать себе: «То, что сейчас делает тебя некрутым, добавит тебе крутости в будущем». Не сосчитать, скольких я встречал мужчин, лечившихся от алкоголизма и жалеющих о том, что когда-то они начали пить, или юношей, решивших не пить по разным причинам и чувствующих себя более уверенными в своем выборе, чем я в свое время. Не странно ли это: некоторые решения, принятые в юном возрасте, снижавшие нашу популярность и делавшие нас мишенью для насмешек и травли, в конце концов добавляют нам ценности, уникальности и привлекательности во взрослой жизни?

Я помню в деталях одну вечеринку в школе, на которой один из моих товарищей по команде изменил своей подружке прямо на моих глазах. Я дружил и с ним, и с его подругой и до сих пор вспоминаю, как клокотал в моем животе моральный конфликт и какую тяжесть я испытывал от его поступка. Я был расстроен и зол, но чувствовал бессилие. «Остановить его? Что-то сказать? Оттащить этого придурка в сторону и напомнить ему, что у него есть подруга?» Потом начались оправдания. «А может, это не то, чем кажется? Может быть, они расстались, а я просто не знаю? Это только поцелуй, так что все в порядке…» В голове крутились различные сценарии и их последствия, и я сделал то, что делает большинство молодых мужчин, — промолчал. В тот момент, в бурном потоке осознанных и неосознанных мыслей, я принял решение (хотя и не смог бы тогда выразить это в словах): лучше промолчать, чем повернуться спиной к своему другу и товарищу по команде и оказаться предателем собственного пола.

Итак, я не сказал ничего. Конечно, я хотел быть хорошим другом и честным человеком, однако в большей степени я опасался потерять ту небольшую значимость, которую представлял для группы. На следующий день в школе я увидел этого друга и его подругу, держащихся за руки. Реши я воспроизвести этот момент в одном из своих фильмов, это выглядело бы примерно так:

В ПОМЕЩЕНИИ. ШКОЛА ЮЖНОГО МЕДФОРДА. ДЕНЬ. ФОНОМ — «ВРЕМЯ ТВОЕЙ ЖИЗНИ» ГРУППЫ GREEN DAYS

В толпе студентов появляется Джастин, он идет один. Впереди он замечает Паркера. Они не разговаривали после окончания вчерашней вечеринки. Проходящие студенты перекрывают обзор, но мы видим, как Паркер смеется. Камера переходит на Джастина, замедленная съемка. Паркер рядом с Джессикой. Она влюбленно улыбается и прижимается к его груди, его взгляд в этот момент упирается в Джастина. Они проходят мимо, взгляды парней встречаются. Лицо Паркера говорит само за себя. «Ничего не было». Джастин замечает, что Джессика улыбается ему, она не обращает внимания на молчаливое соглашение, заключенное только что. Камера переходит на Джастина, он останавливается. Поворачивается. Скажет ли он что-нибудь? Он опускает голову. Звенит звонок. Снова нормальная скорость. Джастин отворачивается и направляется к классу. Сегодня неподходящий день, чтобы быть героем.

Юноши и мужчины знают правила, даже если не подписывали контракт и не читали инструкции. И никто эти правила не нарушает. Мы оба были мальчиками, мужчинами, а мужчины держат рты на замке.

В своей потрясающей книге Boys & Sex («Мальчики и секс») журналист и популярный автор New York Times Пегги Оренштейн (Peggy Orenstein) делится историей, которую ей рассказал один из сотен мальчиков и юношей, дававших ей интервью. На втором году обучения в старшей школе Коул услышал, как один из старших товарищей по команде предлагал другим зависнуть с девчонками втайне от его предполагаемой подруги. Коул и его сверстник обратились к этому парню и призвали его «бросить эту затею», даже начали объяснять, почему так делать нельзя. В ответ они услышали смех. На следующий день другой старший ученик стал делать сексистские комментарии в адрес своей бывшей подружки. Коул промолчал, а его друг, который высказывался накануне, снова вступился за девушку. Это повторялось, друг Коула высказывался, а Коул предпочитал молчать. Я уверен, вы уже догадались, что случилось дальше. Конечно,