усвоил: если вы готовы совершить ошибку, попросить о помощи, выяснить направление, спокойно признать свою неправоту и собственное невежество в каких-то вопросах, то вас сложнее «отменить» — ведь вы уже отменили сами себя. Смиряя себя и пребывая в дискомфорте собственной человечности, вы открываете возможность для чего-то глубоко духовного и, кем бы вы ни были, становитесь настоящим и живым. Каждому человеку на этой планете знакомо чувство потерянности и смущения из-за сделанной ошибки и неправоты.

Однако даже сейчас я не могу сказать, что достиг в этом каких-то высот. До сих пор мою грудь начинает распирать от возмущения, когда я слышу от друзей, что повел себя бесчувственно по отношению к кому-то или дал коллеге неверный совет. Я и сегодня ощущаю себя неуверенным мальчиком, который был «просто спортсменом» и все еще недостаточно старается и дрожит, когда начинается работа над кино, когда кто-то высказывает лучшие идеи о съемке той или иной сцены либо предлагает способ, с которым я не знаком. Но я расту и стараюсь видеть в таких моментах возможность поумнеть, стать лучшей версией себя и чему-то научиться в процессе. И если бы меня попросили назвать основную причину моего успеха за последние шесть или семь лет, я сказал бы, что это желание учиться.

НАША СУПЕРСИЛА

«Я знаю только то, что ничего не знаю»[12]. Это так просто. Я понял, что не могу стать лучше сам по себе. Опытом надо делиться. Знания предназначены, чтобы передавать их другим. И рост, и боль должны превращаться в уроки, которые следует преподавать окружающим, — так мы избежим новой боли и вырастем вместе. Большую часть своего детства я пытался компенсировать неуверенность в собственном интеллекте, одновременно тренируя слабо развитую способность просить о помощи, и потому действительно верю: теперь это является моей суперсилой, которую могут развить и другие мужчины. Если я хочу быть более умным и компетентным, если я хочу быть превосходным актером, режиссером и предпринимателем, не говоря уже о том, чтобы быть лучшим мужем, отцом и другом, то отсутствие ответов на все вопросы — это, как ни странно, очень хорошо.

Одна из интересных для меня задач — найти способ привлечь общество к помощи бездомным. Задолго до того, как я стал хоть немного известным, я был волонтером и водил друзей в район Скид-Роу — центр эпидемии бездомности в нашей стране. Но с ростом моей популярности росли и возможности для активной деятельности. Мое сердце всегда тянулось к тем, кто остался без крова, однако на самом деле я не знал нюансов такой жизни, не говоря уже о неравенстве и расизме, которые ведут к ней. И когда наш фонд Wayfarer проводил в Скид-Роу Карнавал любви, я буквально фонтанировал крутыми идеями о том, что мы могли бы устроить на нем для помощи обитателям Скид-Роу, и мне не терпелось их реализовать. Но вскоре я понял: мои идеи, несмотря на добрые намерения, лежащие в их основе, — это не то, в чем действительно нуждается местное сообщество. Так что я снова встал перед выбором: высокомерно настаивать на своем или отодвинуть эго, открыть сердце, слушать других людей и учиться у них и у сообщества, которому я хотел помочь. Сформулированный в таком виде вопрос подразумевал один ответ: забыть об эго, спрашивать, слушать и учиться.

Это трудно выразить словами, но я ощущаю невероятную свободу, когда задаю вопросы, признавая, что не знаю ответов. Обычно это застает людей врасплох, иногда они смотрят на меня с подозрением, думая, что я испытываю их, словно игрок в покер, блефую, проверяя их знания. Но это не так. Более того, я обнаружил, что подобный подход не только укрепляет отношения, но и делает меня лучшим руководителем — эмпатичным, сочувствующим, добрым.

Старинный миф о том, что лидеру положено знать, куда он идет, — это всего лишь миф. Ложь, которая передается из поколения в поколение на протяжении столетий и ограничивает нас не только в рамках своего гендера, но и в целом как людей. Конечно, лидер должен быть дальновидным, но его идеи все равно подстраиваются под обстоятельства, и настоящий лидер полагается на других в определении направления. Да, всегда будут времена и ситуации, в которых коллектив вынужден полагаться на одного человека (особенно в вооруженных силах и в вопросах жизни и смерти), однако я верю: подавляющее большинство лидеров могут извлечь выгоду из более скромного подхода, опирающегося на обратную связь и помощь от подчиненных.

Также я приучаю себя не руководить постоянно, потому что иногда лучше уступить руль другому человеку, готовому проявить свои таланты. Это не только увеличивает потенциал компании, но и создает атмосферу спокойной уверенности — намного более сильной, чем та сверхкомпенсированная уверенность, которую я практиковал прежде. В рамках бизнеса это позволяет создать лучший продукт и увеличить возможности команды. В рамках индустрии развлечений это ведет к более искреннему, коммерчески привлекательному и успешному контенту. В рамках человеческих взаимоотношений я, уважая людей и обучаясь чему-то у каждого из них, прихожу к переоценке себя и к пониманию, что не должен знать ответы на все вопросы, чтобы выглядеть достаточно умным, и что самый простой путь к удовлетворенности, более полноценному общению и дружбе — приглушить свое эго и начать слушать.

Приятнее всего то, что такая суперсила доступна всем и каждому. Женщины пользуются ею столько, сколько существуют. Она никогда не иссякнет, и я верю: чем больше мужчин откроют ее для себя, тем быстрее наши мечты воплотятся в реальность и тем счастливее — и мудрее — мы станем. Неслучайно два моих самых любимых комикса — «Люди Икс» и «Мстители» — это истории о супергероях, которым необходимо объединиться ради блага всего человечества, чтобы победить общего врага. Частенько в комиксах, как и в жизни, худшие ситуации возникают из-за эгоизма супергероев и их неспособности попросить о помощи. Но правда состоит в том, что, собираясь вместе, они становятся сильнее. Если бы мы могли понять, что уже являемся супергероями сами по себе, то осознали бы следующее: наша реальная мужская сила заключается в умении просить друг друга о помощи.

Глава четвертая. Достаточно уверенный. Самоуверенность в море неуверенности

Встретив меня в старшей школе, вы, скорее всего, описали бы меня как «дерзкого», «высокомерного» и «самоуверенного» парня. Со стороны я казался шумным и общительным, и обо мне говорили, что я слишком много о себе думаю. Но из всех характеристик эта травмировала меня сильнее всего.

«Много о себе думает». Какое странное выражение. Тем не