была сделана из гладкого серого пластрита – безликого, но почему-то жуткого. Глядя на нее, Орн почувствовал, как усиливается предвидческий страх, накатывает и отступает, словно волны на берег. По словам Эмолирдо, это означало Бесконечные возможности развития фундаментально опасной ситуации.

Что в этой самой обычной стене могло вызвать такую реакцию?

Бакриш бросил взгляд на Орна.

– Верно ли, ученик мой, что должно повиноваться приказам вышестоящих? – Голос жреца отозвался в огромном зале глухим эхом.

Орн хрипло кашлянул, прочищая пересохшее горло.

– Если приказы разумны, а вышестоящие мудры, то да, наверное. А что?

– Орн, тебя прислали сюда как шпиона, агента КИ. По всем правилам, что бы ни случилось с тобой здесь, это проблема твоего начальства, а не наша.

Орн напрягся.

– К чему вы ведете?

На лбу Бакриша выступили капли пота. Он смотрел на Орна сверху вниз, черные глаза лихорадочно блестели.

– Иногда эти машины наводят на нас ужас, Орн. Они непредсказуемы в абсолютно любом смысле слова. Всякий, кто попадет в поле их действия, может подвергнуться мощному влиянию.

– Как когда вы оказались на краю преисподней?

– Да. – Бакриш содрогнулся.

– Но вы все-таки хотите, чтобы я продолжал?

– Ты должен. Для тебя это единственный способ исполнить то, ради чего тебя сюда прислали. Ты не сможешь остановиться, да и не хочешь. Колесо Великой мандалы вращается.

– Меня сюда не присылали, – сказал Орн. – Аббод меня призвал. Так что это ваша проблема, Бакриш. Иначе вы не стояли бы сейчас тут со мной. Где же ваша собственная вера?

Бакриш сомкнул ладони, поднял их к носу и поклонился.

– Ученик учит наставника.

– Зачем вы озвучиваете все эти ужасы? – спросил Орн.

Бакриш опустил руки.

– Потому что ты все еще подозреваешь и боишься нас. Я отражаю твой собственный страх. Подобные эмоции ведут к ненависти. Ты убедился в этом во время первого испытания. Но в том испытании, что ожидает тебя сейчас, ненависть представляет самую великую угрозу.

– Угрозу для кого, Бакриш?

– Для тебя, для всех, на кого ты можешь повлиять. Эта часть инициации подарит тебе редкое знание, ибо …

Жрец прервался, услышав позади какие-то скребущие звуки. Орн обернулся и увидел, как двое послушников ставят на пол лицом к стене тяжелое кресло с квадратными подлокотниками. Скользнув по Орну испуганными взглядами, они спешно ретировались к одной из бронзовых дверей.

– Они меня боятся, – сказал Орн, кивнув на дверь, через которую сбежали послушники. – Значит ли это, что ненавидят?

– Они благоговеют перед тобой. Они готовы тебе поклоняться. Я затрудняюсь сказать, в какой степени благоговение и преклонение являются симптомом подавленной ненависти.

– Понятно.

– Я просто следую приказам, Орн, – сказал Бакриш. – Умоляю тебя, не питай ненависти ни ко мне, ни к кому-либо еще. Не держи зла во время этого испытания.

– А что я такого сделал, что эти двое благоговеют передо мной и готовы мне поклоняться? – спросил Орн, по-прежнему глядя на дверь, за которой скрылись ученики.

– Слава о тебе распространилась, – сказал Бакриш. – Им знакомо это испытание. Ткань нашей вселенной вплетена в него. Когда речь идет о потенциальном пси-центре, на чаше весов оказывается многое. Возможности бесконечны.

Орн попытался прощупать мотивы Бакриша. Жрец, естественно, ощутил это воздействие.

– Мне очень страшно. Ты это хотел узнать?

– Почему?

– Во время моей инициации это испытание едва не окончилось гибелью. Я изолировал ядро ненависти. Даже сейчас это место впивается в меня. – Он вздрогнул.

От его испуга Орну стало не по себе.

– Сделай одолжение, помолись со мной сейчас.

– Кому будем молиться? – спросил Орн.

– Любой силе, в которую верим, – сказал Бакриш. – Нам самим, Единому Богу, друг другу. Это не имеет значения; просто, если помолимся, станет легче.

Бакриш сложил ладони вместе и склонил голову.

Поколебавшись мгновение, Орн поступил так же.

Глава двадцать третья

Что лучше: верный товарищ, доброе сердце, зоркий глаз, порядочный сосед, хорошая жена или понимание последствий? Ничего из этого. Теплая и чуткая душа, знающая цену дружбе и человеческому достоинству – вот что лучше.

– Бакриш в ученичестве своему наставнику

– Почему вы выбрали Бакриша сопровождать его в инициации? – спросил Макрити.

Вернувшись к аббоду доложить о пройденном первом испытании, он обнаружил, что в кабинете пахнет серой и стоит удушающая жара, хотя огонь в камине уже погас.

Аббод стоял, склонив голову над пюпитром. Он заговорил, не обернувшись и не упомянув, что Макрити желал этой чести для себя самого.

– Я выбрал Бакриша из-за одного замечания, которое он сделал, будучи моим учеником, – пробормотал аббод. – Бывают такие времена, знаешь ли, когда даже бог нуждается в друге.

– Чем это тут пахнет? – спросил Макрити. – Вы что-то странное жгли в камине, преподобный аббод?

– Я испытал собственную душу в адском пламени, – сказал аббод, зная, что тоном выдает свое недовольство Макрити, и, чтобы смягчить его, добавил: – Молись за меня, дорогой друг. Молись за меня.

Глава двадцать четвертая

Учитель, который не учится у своих учеников, сам ничему их не учит. Ученик, презревший истинное знание своего учителя, подобен тому, кто ест незрелый виноград вместо сладкого плода лозы, которому позволено было поспеть в должное время.

– Изречения аббодов

– Теперь тебе нужно сесть в это кресло, – сказал Бакриш, когда они закончили молиться, и указал на приземистый уродливый предмет, повернутый к стене.

Орн оглядел кресло и приметил за спинкой перевернутую металлическую чашу. Над креслом витал предвидческий страх. Казалось, каждый новый удар сердца накачивает ситуацию напряжением.

В его памяти зазвучали слова: «Иногда мы движемся просто ради того, чтобы двигаться», и он попытался вспомнить, кто их произнес. Великое колесо вращалось.

Орн подошел к креслу и опустился в него. Садясь, он ощутил, что предвидческий страх внутри достиг наивысшей силы. Из скрытых отверстий выстрелили полосы металла и сковали ему руки, обвили грудную клетку и ноги. Он дернулся, пытаясь вырваться, вывернуться.

– Не борись, – предупредил Бакриш. – Освободиться ты не сможешь.

– Почему вы меня не предупредили, что это ловушка? – спросил Орн.

– Я не знал. Честно. Кресло является частью пси-машины и с твоей помощью обретает собственную жизнь. Пожалуйста, Орн, умоляю тебя, как друг: не борись, не испытывай к нам ненависти. Ненависть многократно умножает угрозу. Она может погубить тебя.

– И вас следом за мной?

– Вполне возможно. Человек не в силах избежать последствий своей ненависти. – Бакриш оглядел огромную залу. – И однажды я здесь ненавидел. – Тяжело вздохнув, он зашел за кресло и установил перевернутую чашу над головой Орна.

– Не делай резких движений и не пытайся вырваться. Иначе будет очень больно