пояс. Но кони шли по нему галопом, словно по ровной земле. Их копыта не проваливались и не оставляли следов.

Лихо начало спотыкаться, завязнув в глубоком снегу. Ее уродливая рожа все чаще озиралась на приближающуюся погоню, но поделать ничего не могло. Слишком тяжело было двигаться по открытой местности, это не по крышам скакать напрямки, пока мы петляли по дворам и улочкам, разгоняя редких прохожих.

Разрыв, между нами, быстро сокращался. В ночной темноте было плохо видно, но одинокий силуэт, разглядеть получалось, и чем мы были ближе, тем отчетливее было видно это создание, а также, тот страх, что переполнил единственный глаз монстра.

— Ну вот и попалась. — Уже более спокойно сказал дед и вновь поднял посох, призывая ветер на помощь.

Я почувствовал, как нос защипал усиливающийся мороз. Пар, огромными клубами, начал вырываться из нас на каждый выдох, а теплая одежда резко стала, не такой уж и теплой. До меня, наконец, дошел суть фразы: “мороз пробирает до костей”. Я почувствовал, как весь промерзаю до самых костей, как кровь стынет в жилах и все прочие прелесть древнего фольклора.

— Мне холодно. — Прошептала испуганная Таня и прижалась ко мне, в попытке согреться.

— Скоро все закончится. — Постарался успокоить я девушку, но она смотрела туда же, куда и я.

Вокруг Лихо формировался новый кокон из снега, грозя вот-вот сомкнуться и запечатать ее внутри, но монстр не собирался сдаваться так легко. Не просто так оно убегало из города, чтобы сдаваться в чистом поле. Непропорциональное создание снова извернулось и, используя уплотнившийся снег как опору, быстро выскользнуло из очередной ловушки. А потом и вовсе заскакало по снегу как олень, глубоко ныряя в толщу снега и выпрыгивая оттуда, улетая далеко вперед.

Дед пробурчал нечто неразборчивое, глядя как Лихо, снова, начало отрываться от погони. До леса уже совсем немного и, нужно было что-то срочно предпринять, вот только все понимали, что кроме Мороза, никто ничего не может сделать с этой тварью. Мы были слишком слабы для этого.

Дед, в очередной раз, взмахнул своим посохом и, коснулся им снега. Я почувствовал ледяной укол в самое сердце. Сани продолжали нестись, почти паря над, ровным, белым покрывалом, которое начало быстро покрываться ледяной коркой.

Лихо слишком поздно почувствовало неладное. Оно уже почти добралось до леса, когда лед сковал снежную поверхность. Длинные конечности выныривали из глубины и, в этот миг, случилось то, чего я никак не мог ожидать. Тонкая корка зажала задние лапы монстра, отсекая их от туловища.

По полю пронесся душераздирающий рев-писк, а на гладкой поверхности, теперь уже льда, осталась, ярко красная, кровяная дорожка. Но это не сильно повлияло на перепуганное создание. Оно болезненно опиралось на обрубки и, продолжало двигаться, в три прыжка добираясь до леса и, теряясь среди деревьев.

— Нужно догнать ее! — Сани вплотную подкатили к первым деревьям.

Дед Мороз спрыгнул, уверенно вставая на ледяную корку, которая уходила глубоко в лес. Нам ничего не оставалось, как последовать его примеру. Было опасение, что я провалюсь, как минимум по колено, но лед спокойно выдержал. Было немного скользко, но и только.

Подав руку Тане, помогая ей спуститься с саней, мы медленно пошли в глубь леса, вглядываясь меж деревьев и, за одно стараясь не потерять из виду кровавую дорожку, оставленную покалеченным созданием. Тройка белых лошадей заржала, оглашая округу радостью и, звеня бубенцами, погнала обратно, медленно растворяясь в воздухе, словно их никогда и не было.

— Осторожнее. Эта тварь очень любит заговаривать зубы и, вокруг нее водится множество неприятностей. — Дед Мороз, упруго ступал по льду. Было видно, как он напряжен и готов, в любое мгновение вступить в схватку.

— Мне нужно хоть какое-то оружие. — Пробубнила Таня себе под нос, но в ночной тишине, ее голос было отчетливо слышно.

— Это можно. — Одобряюще хмыкнул дед и снова взмахнул в воздухе посохом, поднимая с земли кусок ледяной корки.

Мы, не сговариваясь, остановились, завороженно наблюдая, как кусок льда меняет форму, растекаясь и удлиняясь. Вокруг ледышки появилось небольшое свечение, словно луна, спрятавшаяся за толстым слоем низких туч, направила одинокий луч и, он начал играть внутри тонкой пластины, плавно превращающейся в лезвие клинка.

— Держи. — Мороз легко подул на лезвие и то, плавно поплыло к Грознеге.

Девичья рука поднялась и потянулась к лезвию, на котором не хватало последней, возможно, самой важной детали — рукояти. Пальцы сомкнулись на тонком конце, вызывая глухой стон, непроизвольно сорвавшийся с девичьих губ, а в следующее мгновение, сияние прошло по ее руке, уходя в само тело и, оставаясь в глубине глаз.

— Сильная девочка. — Довольно похвалил ее Мороз. — Защищай и храни ее. — Это он сказал уже для меня, отворачиваясь и продолжая медленно идти по кровяному следу. — Рукоять подбери сама, можешь взять любую деревяшку, потом просто обработаешь ее или обмотаешь.

— Спасибо. — Голос Тани дрожал от переизбытка чувств. Она шла, совершенно не разбирая дороги, любовно баюкая лезвие в руках.

Я снова достал рукоять, которую прятал в куртку, боясь потерять ее в погоне. Уж слишком лихо мы носились по узким городским улочкам. Тонкий луч света вырвался из нее, освещая небольшой участок вокруг себя. Быстрый взмах и, от ветки отделился большой кусок, заваливаясь на лед, а следом и второй кусок отделился от обрубка, падая в подставленную мной руку.

— Возьми. Потом придумаем что-нибудь получше. — Протянул я крупную, для девичьей руки, палку.

— Спасибо. — Почти не глядя, взяла она ее и осторожно насадила на острый выступ лезвия, делая из нее слишком большую, как по мне, рукоять. Но Тане было все равно, она радостно улыбнулась мне и кинулась на шею, едва не отрубив при этом пол руки.

— Осторожнее. — Испуганно сказал я, но она не слушала, просто поцеловала меня.

— Вот так всегда, делаешь людям добро, а благодарность достается другим. — Весело заявил Мороз и расхохотался.

— Дедушка. — Выпустила меня из объятий Грознега, и посмотрела на него, но тот только выставил перед собой посох, чтобы девушка не смогла подойти.

— Нельзя тебе меня трогать. — Серьезно сказал он, нахмурившись, а потом снова смягчился, улыбаясь в бороду. — Научись с ним обращаться правильно и, он будет не хуже божественного клинка.

— Он тоже будет прятаться? — В голосе Тане был такой спектр эмоций, что я готов был броситься в самую чащу леса, лишь бы не разбираться сейчас в этом.

— Он будет вести себя так, как ты пожелаешь. Захочешь, он станет вовсе и не мечом, а чем-то другим. — Дед остановился и принялся вглядываться в ледяную корку, на которой почти