Моя любимая картина в Эпосе — «Святая гора Афон». Она гармонично передаёт духовные воззрения Мухи. Здесь присутствуют сразу три уровня: народ, духи предков и святые под покровом Богородицы. Все они в мире Мухи одинаково реальны — и живые люди, и предки (те самые корни, от которых отрывается чешская молодёжь), и боги, которые их оберегают. Религиозные взгляды Мухи заслуживают отдельного внимания и многое объясняют в его искусстве: в школьные годы он пел в церковном хоре, в Париже в его мастерской проводились спиритические сеансы, он был Великим Командором в масонской ложе, он не чужд эзотерики, а славянам в его эпосе покровительствуют Перун, Богородица и Мать Природа. Хотя славянскую восприимчивость к символам Муха переоценил, в сконструированном им гармоничном и величественном мире, полном светоносного божественного присутствия, хочется жить.

Чтобы приблизиться к Альфонсу Мухе, просто поймите, что он и так рядом. И всегда был. Волшебное осознание этого настигает каждого, кто приходит ко мне на лекцию: даже если человек впервые слышит, что муха — это не только назойливое насекомое, в следующие дни, а иногда и месяцы он шлёт мне фотографии рекламных щитов, интерьерных панелей и декоративных решёток с подписью: «Это же наш общий друг!» На фотографиях при этом обычно не репродукции работ Мухи, а плоды его влияния на дизайнеров, художников, рекламщиков и бог знает кого ещё.

(Когда книга была ещё в стадии черновика, на полях этой главы состоялся смешной диалог между редактором и мной: «И правда!» — написала Ирина. «У вас это тоже так работает?» — «Нет. Но теперь я тоже его вижу».)

На молодого Муху сильно повлиял австрийский художник-академист Ганс Макарт. Тогда многие болели «макартизмом». Например, первый герой…

Каждый раз, когда работа над книгой останавливалась под натиском текущей работы, каждый раз, когда меня одолевали упаднические настроения и мысли о том, что эту книгу я не допишу никогда, — каждый раз я мысленно писала благодарности. Стольким людям будет повод сказать спасибо! Судя по тому, что я наконец пишу благодарности, это помогло.

Спасибо Ирине Гусинской. Ваш курс для начинающих авторов помог превратить смутную идею в синопсис, а хаос в голове — в план действий. Ваша вера в меня и в эту книгу оказалась такой сильной, что вы убедили коллег в «Альпине», а главное, меня — в том, что игра стоит свеч.

Спасибо Юрию Буге. Твоими стараниями содержание получило достойную форму, такую, которая мне и в голову не пришла бы.

Спасибо Анне Василенко. Благодаря твоему вниманию к деталям, я до последнего предпечатного момента вносила в книгу правки, делая её лучше. Благодаря твоему спокойствию и конструктивному настрою, эти доработки текста не становились для меня концом света.

Спасибо тем, кто поддержал эту книгу на этапе идеи рублём и добрым словом. Без вас она бы вышла намного позже.

Спасибо Никите. Из любви к тебе рождались первые тексты в жанре «зримого слова». Из страха перед твоей угрозой отнять у меня авторские права на них родилась необходимость написать книгу. Страхов давно нет, равно как и любви. А за это уже спасибо мне.

Спасибо Серёже Саркисяну. Ты собирал меня по кусочкам и помогал вспомнить, что значит жить и творить в радость.

Спасибо моей семье. Вы поддерживаете и питаете меня, и без вашей деятельной любви не было бы ни книги, ни лекций, ни смысла создавать то и другое.

Спасибо Елене Вожовой. Вы так воодушевились мой экскурсией по выставке Пауля Клее, что год не отставали и вынудили меня превратить искусствоведение из хобби в дело жизни.

Спасибо каждому, кто спрашивал, когда выйдет книга. Вы подстёгивали работу над ней.

Спасибо Алексею Новикову. Твои слова о том, что, услышь ты мою лекцию об Альфонсе Мухе лет на 15 раньше, твоя жизнь сложилась бы иначе, поддерживают меня тогда, когда сил работать, кажется, совсем нет.

Спасибо Тане Мужицкой. Ты так уверенно сказала, что зимой мы будем праздновать выход этой книги, что мне ничего не оставалось, кроме как сделать всё возможное для этого.

Спасибо Тане Голюдбиной и Маше Рыченко. Вы вдохновляли меня на создание некоторых текстов в жанре «зримого слова», делились идеями и были первыми слушателями.

Спасибо Паулю Клее. Ты открыл мне мир искусства XX века и показал, что я умею зажигать людей любовью к этому искусству.

Спасибо Альфонсу Мухе. Ты был первым героем «живой лекции» и спустя столько лет продолжаешь открываться мне с новых сторон.

Спасибо Сальвадору Дали. С детского увлечения тобой когда-то всё и началось.

Спасибо Франсиско Гойе. Ты был моим другом в годы подросткового бунта, ты остаёшься моим другом и теперь.

Спасибо Винсенту Ван Гогу. Ты учишь меня любить людей, как бы сложно это порой ни было.

Спасибо Полю Гогену. С тобой не страшно отчаянно шагать в неизвестность.

Спасибо Эдварду Мунку. Ты научил меня даже в самые печальные и беспросветные дни смотреть на всё с иронией. Без иронии мы бы не прожили с тобой так долго.

Спасибо Иерониму Босху. Ты показал мне, что такое управляемый хаос.

Спасибо Густаву Климту. Ты выявляешь божественное в земном. И именно благодаря тебе я стала обращать пристальное внимание на историю появления той или иной картины в музее.

Спасибо Фриде Кало. Ты — пример стойкости, мужества и несгибаемого жизнелюбия.

Спасибо тем моим любимым художникам, которые не поместились в этой книге, но которые наполняют мои дни открытиями, а жизнь — смыслом.

венское общество насквозь двулично и фальшиво. «Эта „общественная мораль“, которая, с одной стороны, допускала privatim наличие сексуальности и ее естественных проявлений, а с другой — ни за что не желала признать это публично, была, таким образом, вдвойне лживой. Что мужчина чувствует влечение и имеет на это право — это должна была молча признать даже условность. Но то, что влечение может в той же мере овладеть и женщиной… — прямо признать это означало бы разрушить само понятие „святости женщины“. И в результате до Фрейда было общепризнанной аксиомой, что существо женского пола не может иметь никаких телесных желаний, пока они не разбужены мужчиной, а это, разумеется, было допустимо лишь в браке. Но так как воздух — особенно в Вене — даже в те моральные времена был полон опасных эротических микробов, то девушке из хорошего дома следовало со дня рождения до того дня, когда она шла со своим супругом к алтарю, жить в совершенно стерильной обстановке». Цвейг С. Вчерашний мир. Воспоминания европейца. — М.: Колибри, 2015. — 592 с.

Эдипов комплекс? «Ребёнок начинает желать свою мать в этом новом смысле и снова начинает ненавидеть отца, как соперника, стоявшего на пути к осуществлению этого желания, он попадает, как мы говорим, во власть „комплекса Эдипа“. Он видит измену со стороны матери в том, что она полюбила отца, а не его, и не может этого ей простить». Первое упоминание Эдипова комплекса в трудах Фрейда. «Об особом типе „выбора объекта“ у мужчины», Зигмунд Фрейд, 1910. http://psychologylib.ru/books/item/f00/s00/z0000014/st010.shtml