Столетия спустя тоже рождались те, кому была дорога свобода, но даже они не были убеждены в правоте своего дела так же ревностно, до фанатичности, как Уильям Тиндейл и люди его времени, ведь Тиндейл преданно служил единому истинному Богу, создателю всего сущего, Творцу, Вседержителю, жизни подателю и хранителю, судье всех мужчин и женщин, жнецу добрых и карателю зла. Не было в жизни более достойного служения, чем служение Богу.

Для Тиндейла английский язык был, по сути, наилучшим способом общения Бога с народом и народа с Богом. Борьба за английскую Библию была битвой за спасение через Священное Писание. Возразившему ему священнику Тиндейл ответил: «Пройдут годы, и парень, идущий за плугом, будет знать Писание лучше, чем вы».

Подобно Уиклифу Тиндейл был оксфордским специалистом по классической филологии и так же всецело отвергал саму мысль о том, что такой специалист и рукоположенный священник, каковым был Тиндейл, должен довольствоваться судьбой умеренного карьериста и конформиста. Тиндейл прожил жизнь, сравнимую с жизнью героя-революционера XX века, и кончина его оказалась трагичнее, чем у большинства из них.

Примечательно, что крупное семейство в Глостершире, где он работал домашним учителем, было состоятельным – из нового поколения преуспевших торговцев шерстью, именовавших себя христианскими братьями (вежливое и политически более безопасное наименование лоллардов). Они построили в саду частную церковь Св. Аделины, покровительницы ткачей, и, похоже, были рады оказывать тайную финансовую поддержку Тиндейлу. Горячая поддержка на столь раннем этапе его жизни воодушевила Тиндейла.

Но он, как и Уиклиф, был одержим идеей. В 1524 году, в возрасте 30 лет, Уильям Тиндейл покинул родину, чтобы продолжить свое дело за пределами государства с репрессивным режимом, учрежденным Генрихом VIII и кардиналом Уолси. Ему так и не суждено было вернуться.

Он встретился с Эразмом и позднее с Лютером, двумя ключевыми фигурами движения, приведшего к распространению протестантизма. Обосновавшись в Кёльне, Тиндейл в одиночку приступил к переводу Нового Завета – не с латыни, а по древнегреческим и древнееврейским первоисточникам. Именно этот факт в сочетании с лингвистическим талантом и чутьем Тиндейла сделал его переводы такими выразительными и запоминающимися.

Два года спустя за рубежом было напечатано 6000 экземпляров, что свидетельствовало о значительной поддержке, полученной от глостерширских торговцев шерстью, и о скорости и производительности книгопечатания. Новые Библии были упакованы и отправлены на побережье, готовые к контрабандному ввозу в Англию. И вновь английский язык попадает в Англию из-за моря, на этот раз письменный английский, самый совершенный из когда-либо перенесенных на бумагу.

Однако шпионы Генриха VIII и кардинала Уолси доложили о готовившейся диверсии. В наши дни может показаться удивительным, что в боевую готовность была приведена вся страна. Чтобы не допустить проникновения слова Божьего на английском языке в английские земли, прибрежные воды патрулировали военные корабли, задерживая и обыскивая суда и производя аресты; множество экземпляров Библии было перехвачено. Эти действия, по существу, носили военный характер, и именно так их рассматривали король и кардинал. Латынь была единственным принятым в государстве языком слова Божьего, и теперь государство в полной боевой готовности вышло на защиту Церкви как своего наиболее надежного союзника.

Поначалу десяткам, а потом сотням удавалось достичь цели. Тогда епископ Лондонский сменил тактику: он попытался выкупить через посредника весь тираж издания.

Говорят, что, услышав об этом, Тиндейл сказал: «Хоть он и сожжет их, я все равно буду рад по двум причинам: я получу от него деньги за эти книги, чтобы освободиться от долгов, а весь мир будет протестовать против сожжения слова Божьего». Так и случилось. Епископ приобрел и сжег книги, а Тиндейл на вырученные деньги – деньги Церкви – переработал, подготовил и издал исправленный перевод.

Цель Тиндейла была проста: «Я понял по опыту, – отмечал он, – что невозможно сколько-нибудь укрепить мирян в истине, пока перед их глазами нет библейского текста на родном языке, чтобы они понимали течение, порядок и значение текста». Он и переводил Библию понятным разговорным стилем, как видно из приведенного ниже отрывка из Книги Бытия:

Но особый успех принесла Тиндейлу возвышенная поэтичность, постоянно сопутствующая откровению, как в заповедях блаженства в Евангелии от Матфея:

Невозможно переоценить стиль, созданный на английском языке Тиндейлом. Красота ритма, простота конструкций, кристальная ясность стали краеугольным камнем английского языка, на котором мы говорим сегодня. Слова и выражения Тиндейла оказали влияние на значительную (до 80 %) часть Библии короля Якова 1611 года и через нее распространились по всему миру.