безмятежной юности и вселяло надежду на лучшую жизнь. Они свернули на Шаболовку, потом на улицу Академика Петровского и вскоре Ленинский проспект открылся им во всей своей шири. Людей в кафе было немного, и они выбрали столик в углу в конце большого зала. Официант положил на стол меню и отошёл к стойке бара.

— В нашей стране нужно жить в крупных городах, — сказал Ромка. — В них лучше снабжение в магазинах, есть работа, много театров, ресторанов и кафе. Уровень жизни намного выше.

— Это ты оправдываешься, что сбежал из Воронежа? — с иронией произнёс Илюша.

— Между прочим, это большой город. Если бы я остался там, я бы процветал. Но в меня влюбилась дочь профессора Винера, а я тосковал по Кате. Вы знаете, я с ней встречался, и она мне всё рассказала. Она с мужем уже в Америке.

— Греческие философы говорили: выбирая жену, выбираешь судьбу, — произнёс Санька. — Но понимание этого приходит с опытом. Мне кажется, жениться нужно на еврейках. Меньше шансов ошибиться.

— А мой отец влюбился в красавицу-славянку, развёлся с мамой и счастлив в новом браке. Теперь у меня и сводный брат Андрюша есть.

— Это исключение, подтверждающее правило, — не уступал Санька. — Ассимиляция советского еврейства, запущенная почти сразу после революции, к счастью не успела завершиться. Этому способствовал здоровый российский антисемитизм и вызванное им сопротивление еврейских масс, стремящихся, особенно в первое время, сохранить свои корни, язык и культурную автономию. Но убили Михоэлса, стали разоблачать космополитов, поменявших еврейские фамилии и имена на русские, а потом уничтожили наших еврейских интеллектуалов и взялись за врачей-вредителей. Если бы не смерть вождя, сгноили бы всех нас в Сибири.

— Ты всё правильно говоришь, — поддержал его Илья. — Есть, конечно, немало порядочных русских людей. Но давайте посмотрим правде в глаза — комфортно ты себя чувствуешь только среди своих благодаря культурной идентификации. Интересно, что думает об этом Ефим Янович? А не навестить ли нам его?

— Идея хорошая. Я позвоню ему, — сказал Санька.

Подошёл официант, и они заказали картофельный салат, лангет с вермишелью и грибным соусом и по сто грамм водки.

— Ромка, что у тебя с работой слышно? — спросил Илюша.

— Отец договорился со своим директором. Буду работать экономистом в строительно-монтажном управлении. Посмотрим, как пойдут дела. А недавно он сказал, что дядя Изя, он занимался строительством на Чернобыльской станции, заболел лейкемией, и ему сделали пересадку костного мозга. Жаль его, славный дядька. — Он задумался, потом взглянул на Илью. — Мама мне говорила, что ты устраиваешься в Москонцерт. Это правда?

— Да, гастроли мои начнутся уже в сентябре, — ответил Илюша. — Больше по Московской области. Но я не унываю. Мне нужно пополнить репертуар и набраться опыта. Тогда я смогу подать заявление на участие в конкурсе Чайковского через четыре года. Конкурс в этом году прошёл в июне, я был несколько раз, когда играли пианисты. Некоторые из них оказались очень сильные, а Барри Дуглас, лауреат первой премии, просто гениален.

— Молодец, большому кораблю большое плавание, — одобрил Ромка.

— А мне ещё год учиться, — вздохнул Санька.

— Не переживай, МГУ — знаменитый во всём мире университет, особенно славится мехмат. Будешь процветать везде, — уверенно сказал Ромка.

— Везде, кроме Советского Союза, — передразнил его Санька.

В это время появился официант с большим подносом, и они принялись за еду. Ромка поднял рюмку, наполненную холодной кристально чистой водкой, и в воздухе над столом появился её особенный запах.

— Друзья, Оскар Уайльд сказал: «При любых неприятностях я отказываю себе во всём, кроме еды и питья». Давайте выпьем за то, чтобы у нас не было никаких неприятностей и нам не приходилось отказывать себе в удовольствиях.

— Ты сегодня в ударе, — с иронией произнёс Санька. — Оскара Уайльда цитируешь. Наверно, в Воронеже у тебя было много свободного времени.

В это время в кафе вошла элегантно одетая женщина. Бежевое платье облегало её гибкое тело, пышные каштановые волосы ниспадали на высокий лоб и узкие плечи, а тёмно-коричневые туфли на высоких каблуках завершали уверенную поступь её стройных ног. Бросив выразительный взгляд в их сторону, она села за соседним столиком и подала знак официанту, который, похоже, хорошо её знал. Он подошёл, улыбаясь добродушной улыбкой, и после короткого разговора, приняв заказ, удалился. Ромка, который не сводил с неё глаз, поднялся и приблизился к её столу. Она с интересом посмотрела на него.

— Вы что-то хотели спросить?

— Я просто хотел познакомиться. Меня зовут Роман.

— Очень приятно, Мария. Да садитесь же, что Вы стоите. Расскажите что-нибудь.

К нему вернулась всегдашняя уверенность в себе, и он стал тем же весёлым и остроумным собеседником, каким был всегда. Она улыбалась его шуткам и внимательно рассматривала его не лишённое приятности еврейское лицо.

— Я в этом году окончила Мединститут и начала работать врачом в больнице напротив.

— А я учился в университете. Сейчас экономист в строительном управлении, — сказал Ромка. — Машенька, я хотел бы тебя проводить. У такой красивой женщины ночью должна быть охрана.

Она утвердительно кивнула. Официант с лучезарной улыбкой поставил на стол блюда и она, извинившись, начала есть. Ромка пожелал ей приятного аппетита и вернулся на своё место.

— Ребята, я вынужден с вами попрощаться. Она согласилась, чтобы я её проводил, — радостно сообщил он.

— Поздравляю, кажется, ты стремительно приходишь в себя, — усмехнулся Санька. — Желаю удачи.

— Потрясающая женщина! Парни, кажется, я теряю голову, — заявил Ромка.

— Похоже, ты идёшь по стопам своего отца, — съязвил Илюша.

Мария выпила кофе, поднялась и, взглянув на Ромку, направилась к выходу. Он догнал её, они вместе скрылись за дверью и направились к станции метро «Ленинский проспект».

— Ты мне очень нравишься, Маша. Поэтому я хочу задать тебе один не слишком деликатный вопрос. Тебе не помешает, если тебя полюбит еврей?

В это время они уже сели на поезд, стремительно бегущий в подземном тоннеле. Она внимательно посмотрела на него и, усмехнувшись, ответила:

— Ты хороший парень, Роман. Это самое главное. Остальное ни меня, ни моих друзей, ни моих родителей не волнует.

Когда они подошли к её дому, он обнял её и хотел поцеловать, но она отстранилась.

— Роман, куда ты торопишься. Самое важное в отношениях мужчины и женщины — предыстория, ухаживание, знаки внимания, общение. Ты сам, милый, почувствуешь, когда я буду готова. Вот тебе мой домашний телефон. По вечерам я дома, хотя у меня есть и ночные смены. Позвони мне.

Она дружески обняла его и, поднявшись на крыльцо возле подъезда, оглянулась и махнула ему рукой.

8

Переливания крови и пересадка костного мозга не помогли, увы,